Первая экспедиция

– Буду, спасибо… Но я не о сегодняшней нашей встрече. Вы ведь наверняка не помните, как отбили меня от зомби? Мне тогда девятнадцать было, к фрименам примкнул – казалось, что у них весело. А вы тогда числились в «Долге», и я о таких, как вы, был самого дурного мнения. Считал, что вы устанавливаете диктатуру и пытаетесь отнять у людей единственное место, где они могут быть по-настоящему свободны. А потом попал в переделку. Меня ранили серьезно, а эти… сволочи… бросили на растерзание мутантам, спасали свои задницы. А вы помогли, хотя имели полное право пройти мимо. Вот тогда я понял, что Зона дает только одну свободу – свободу умереть. А раз так, то мое место с другой стороны баррикады.

Принесли третий графинчик и вторую тарелку с салатом.

– Ну, тогда давай выпьем за правильный выбор, – предложил Плюмбум, разливая водку по стопкам.

Ханкилдеев и Лёлек поддержали тост.

–  Ятак понимаю, ты пришел выразить мне благодарность? – спросил бывший сталкер, цепляя на вилку помидор из салата. – Лучшим способом будет найти нам опытного проводника. Мы завтра отправляемся на Свалку, но, как я понимаю, прямая дорога перекрыта?

– Об этом я и хотел поговорить, – признал сотник. – Никто не согласится быть вашим проводником. Ни за какие деньги. Генерал запретил всем, кто находится на территории завода, вступать с вами в контакт. Пригрозил пожизненным отлучением от базы. Никто не рискнет нарушить его запрет.

– А за территорией, стало быть, можно? – уточнил Лёлек. – Тогда ничто не мешает нам встретиться с проводником на выходе.

– Кстати, да. – Плюмбум кивнул, одобрив предложение друга. – Если ты, сотник, подберешь нам хорошего проводника и назначишь встречу с ним за околицей, мы с тобой будем в расчете.

Ханкилдеев совсем приуныл.

– Есть еще одна проблема, – сказал он. – Фримены не только заблокировали прямой проход к Свалке, они начали вытеснение наших отрядов в сторону Кордона. На «Агропроме» уже идет бой. Генерал собирается подключать миротворцев. Похоже, война началась. В ближайшие дни в районе Свалки легко попасть под пули или осколок – народ предпочитает дождаться окончания военных действий. И вам тоже советую подождать.

– Мы не можем ждать. У нас каждая минута на счету.

– Тогда я не могу вам помочь. Проводника, который добровольно рискнет нарушить запрет генерала, а потом подставит свою голову под пули, здесь просто нет.

– А сам? Ты ведь опытный сталкер и по направлению к Свалке наверняка ходил не один раз.

Ханкилдеев опустил глаза и весь как-то скособочился на правый бок.

– Роте – мой командир. У меня присяга. Я не могу ее нарушить.

– Похвально, – сказал Плюмбум. – Тогда что ты здесь делаешь? Вали к своему командиру. У вас же там войнушка намечается. Тактика, стратегия, маневры с фланга, окопная романтика.

– Зря вы так, – сказал Ханкилдеев, вставая. – Я же из лучших побуждений…

Плюмбум сделал вид, что проигнорировал его замечание. Душевные терзания сотника его совсем не интересовали.

Информация, сообщенная Ханкилдеевым, не могла остановить спасательную экспедицию, но сильно затрудняла ее дальнейшее продвижение в Зону. Решение Роте можно было бы назвать предательством и подлостью, если бы Плюмбум не видел, что у того имеются свои серьезные мотивы поступать именно так и никак иначе. По крайней мере генерал впрямую не мешает ему продолжать осуществлять свой план. Черт побери! Как же все неудачно складывается! Впрочем, еще не вечер…

Плюмбум поднялся и вразвалку подошел к стойке.

– Собираешься сегодня на Арену? – сразу спросил Бармен.

– Пока думаю.

– Не думай, а иди и ставь на псевдогиганта. Проверенный вариант.

– Знаю-знаю, Фриске уже не та.

– Точно! – Бармен заговорщически улыбнулся. – Новый заказ сделаешь?

– Будет заказ. Слушай, старина, я тут узнал, что Роте озлобился и всем проводникам запретил со мной контачить. Что можешь сказать по этому поводу?

Бармен с небрежным видом пожал плечами:

– Вольным и фрименам он не указ. К ним и обращайся.

– Странный совет. Так нету здесь фрименов – война же. А вольные боятся доступ в твой бар потерять.

– Других советов у меня для тебя нет. – Бармен принял обиженный вид. – Заказ будешь делать?

Постороннему могло бы показаться, что разговор на этом окончен, но Плюмбум прекрасно помнил, что Бармен обожает потрепаться – поэтому, наверное, и пошел за стойку, а не в классические барыги типа Сидоровича: когда сталкер под хмельком да со свежими впечатлениями после «ходки» или «зарницы», у него многое выведать можно. Сразу потерять такого редкого собеседника, как Плюмбум, который ко всему прочему еще и хорошо заплатит за выпивку, противоречило бы натуре Бармена.

– Еще давай водки! – Плюмбум сменил тон на развязный. – И закуски побольше, а то кладешь, как в Москве, по пять грамм… Водку, кстати, разрешаю не доливать. Мой спутник явно настроен нажраться, а мне это невыгодно.

Бармен оживился:

– Это Лёлек, что ли? Яйцеголовый?

– Всех-то ты знаешь, все-то ты помнишь. Да, это он.

– Изменился, смотрю. Постарел. Чего ты его в Зону потащил, Плюмбум? Сляжет ведь – по глазам вижу, что сляжет.