Первая формула

– Серьезно? А кого я буду играть? Когда? Почему именно сегодня? Маграб рассказал Халиму, что у меня есть талант? Я ведь сыграл перед ним несколько сценок! Прямо здесь, в трюме. Знаешь, один отрывок про Ядира, и…

– Ой-ой-ой, Ари-ча! – Останавливая мое словоизвержение, Витум поднял руку, положил ее мне на грудь и дважды хлопнул по тому месту, где находится сердце. Потом похлопал и себя тоже. – Ого, тум-тум-тум! – Он покусал губы, вновь нахмурился и добавил: – Слишком много… э-э-э… уурх – вредно, Ари. Как будет уурх на языке торговцев?

Язык торговцев был универсальным наречием, которым пользовались на Золотом Пути, проходившем через все крупные страны. Этой дорогой обычно шли торговые караваны со всяким добром. Империя Мутри находилась в самом его центре. Именно отсюда уходила львиная доля товаров – от пряностей до драгоценных металлов, – потому язык торговцев здесь и прижился довольно быстро, во всяком случае, среди тех, кто был обучен грамоте. Все остальные пользовались древним наречием брамти. Специально изучали его богатеи, представители высших каст и убежденные сторонники классических языков.

– Волнение? Возбуждение?

Вроде бы подходило и то и другое.

Витум изобразил презрительный плевок:

– Грубый язык! Ужасно звучит! – Он пожевал губами, проговаривая оба слова. – Ну да. Сердце должно биться ровно. – Погладив висящий на поясе изогнутый деревянный меч, Витум снова хлопнул меня по груди и пояснил: – Представь себе воду. Она спокойна, но всегда готова перейти в другое состояние. – Он ударил кулаком в открытую ладонь.

Я сделал несколько размеренных вдохов и сказал:

– Да, Витум. Однако… что все-таки происходит? Чего точно хочет от меня Халим?

– Приказал, чтобы ты со мной… э-э-э… дакха, Ари-ча.

Дакха… Бандиты, кочующие по диким территориям вокруг Золотого Пути. Кого там только не было: воинственные всадники, головорезы, мародеры, наемные убийцы… Каждый мальчишка в детстве мечтал примкнуть к их когорте или, на худой конец, встать в ряды блюстителей Правосудия, ловивших бандитов.

– Будем тебя тренировать. Потом покажем Махаму, почем фунт лиха. Он ведь заслужил взбучку, а? – Ухмыляясь во весь рот, Витум несколько раз шлепнул себя по заднице с воодушевлением, которое я вполне разделял. – Пошли!

– А кто же будет управляться с этим хозяйством? – Я вскочил с пола и обвел рукой разнообразные механизмы.

– У Халима сейчас нет ни пьес, ни историй, – отмахнулся Витум.

– Что, ни одной?

– Коли посадил его на голодный паек, – покачал головой фехтовальщик. – Так что пока учеба, репетиции… и никаких представлений. – Он нахмурился и плюнул на пол. На пол моего трюма…

Я взглянул на него с безмолвным упреком. Может, здесь и грязная нора, однако я тут жил, работал и спал. Скорее Брам начнет испражняться огнем, чем я позволю сорить в том месте, где ем и сплю.

Витум виновато на меня покосился и пробормотал:

– Извини, Ари-ча. Знаешь, сердце Коли испорчено. Он – не человек. Что-то иное… Его матери следовало удавить тварь еще в утробе.

Я не совсем понял, о чем пытался сказать Витум, но ненависть его разделял. Если в человеке есть что-то нехорошее – ощущаешь это шестым чувством.

– Ну ладно, побежали!

Теперь послеобеденные часы я проводил с Витумом, изучая технику владения мечом. Когда-то слышал, что мой наставник охранял торговые караваны и вроде бы там обучился своему искусству. Кто-то говорил, что Витум одно время состоял в армии Абхара и даже дослужился до офицерского чина, а потом переспал с женой слишком могущественного человека. Я не верил ни в одну из этих историй, хотя, с другой стороны, это обычное прошлое для парня из касты Оскверненных.

Абхар – не то место, где царит справедливость, и мне еще предстояло узнать об этом лично.

* * *

Мои легкие превратились в мятые тряпки, вывешенные для сушки на палящее солнце. Мало того – их еще и выжали. Внутри все болело. Пришлось выбирать – либо упрямо держать позицию, либо сесть и отдышаться. Я остановился на промежуточном решении: сесть не сел, зато повис на бочке с водой.

– Ай-ай-ай, Ари! Слишком быстро устаешь, – пощелкал языком Витум.

Он стоял передо мной без рубахи, и его кожа, обтягивающая длинные эластичные мышцы, блестела от пота.

Слишком быстро? Я уже со счета сбился, сколько чертовых часов мы занимаемся. Лучше бы не вспоминал – стало еще тяжелее. Зачерпнув полную пригоршню воды, я плеснул ее себе в лицо, на грудь – и на мгновение ощутил прохладу. Но лишь на мгновение… Ладно, уже что-то. Я напился и пробормотал:

– Ох, похоже, на сегодня хватит, а?

Фехтовальщик нахмурился и скомканной рубахой вытер пот с мускулистого живота.

– Практики с мечом никогда не бывает слишком много, Ари-ча. Никогда.

Впрочем, тему он развивать не стал и, уважительно кивнув, оставил меня в покое. Уже отвернувшись, Витум вдруг задвигался со змеиной грацией. Его деревянный клинок расплылся в воздухе, и я, наблюдая за ним, едва не впал в состояние транса – в точности как при упражнении со свечой.