Первая гражданская война в Риме

В начале V в. создает свою «Историю против язычников в семи книгах» христианский писатель Орозий Павел. В ней немало места отведено гражданской войне 80-х гг. до н. э. Эта война — одно из тех многочисленных бедствий, которыми полна история дохристианского Рима, чьи обитатели не знали истинного Бога, что делает эти несчастья в глазах автора еще более страшными (Oros. I. Prol. 13-14). Поэтому Орозий не сочувствует ни одной из сторон. Он, как и другие позднеантичные (и отнюдь не христианские) авторы, склонен к упрощениям, умолчаниям, неточностям, его источники, по всей видимости, — поздние сокращения Ливия[77]. Мы опять читаем о воине, убившем брата и покончившем с собой на его могиле, о бегстве после марианской «чистки» уцелевших сенаторов к Сулле и его высадке в Италии по их просьбе, Сульпиций упоминается лишь вскользь etc. Не исключено, что к какому-то из пересказчиков Ливия восходит и представление о Фимбрии как одном из главных марианцев (V. 20. 1). Примечательно, что Орозий умалчивает о подробностях caedes Mariana (Ensslin 1926, 438), тогда как о проскрипциях он повествует обстоятельно, с цифрами и примерами. Это свидетельствует о том, что Орозий не следовал за ливианской традицией, а использовал различные материалы, но какие — сказать сложно, учитывая отсутствие у него ссылок на них, и подошел к материалу достаточно самостоятельно. Он сравнительно подробно рассказывает о борьбе за Рим в 87 г., о кампании 83-82 гг. до н. э., о борьбе в Африке, сообщая подчас весьма полезные сведения, отсутствующие в других источниках.

Такова в общих чертах античная традиция о событиях первой гражданской войны в Риме. В целом она благоволит Сулле и другим врагам Мария и Цинны и, соответственно, враждебна двум последним, однако содержащиеся в ней факты, как мы увидим, позволяют во многом выявить пристрастность подобного подхода. Мы наблюдаем в источниках эскалацию насилия, ход политических интриг и боевых действий, меньше внимания уделяется общественным настроениям и глубинным причинам событий, выводы же и оценки более поздних авторов зачастую грешат неполнотой и однобокостью, и их необходимо воспринимать с большой осторожностью.

Во многом такое состояние дел связано со скудостью источников, современных рассматриваемым событиям. В какой-то степени делу помогает эпиграфика, однако сразу следует оговориться, что ее данные по интересующему нас периоду весьма скудны. Прежде всего они касаются магистратов, промагистратов и их окружения. Важнейшим источником является т. н. аскуланская надпись Помпея Страбона (CIL I². 709 = ILS 8888). В ней отражен состав его военного совета на 89 г. до н. э.[78], что проливает свет на связи многих будущих участников гражданской войны. Помогают установить жреческий статус некоторых ее участников и фрагментированные Fasti sacerdotum (ILS 9338), относящиеся примерно к тому же времени. Другие надписи позволяют уточнить хронологию консулатов, положение в Италии, демонстрируют презентацию Суллой собственного статуса. В целом они подтверждают то, что мы знаем из нарративных источников (Lovano 2002, 158), но само такое подтверждение очень важно, учитывая особенности последних.

Заметно больше можно извлечь из нумизматического материала, который является незаменимым источником по истории идеологии и экономики[79]. Благодаря монетам мы видим, к каким богам апеллировали стороны, какие атрибуты, символы и лозунги использовали они в пропаганде. Особенно оживленную дискуссию в историографии породили изображенные на монетах Суллы авгурские кувшин и жезл (см. с. 351-354). Имеют значение и упоминаемые на монетах имена магистратов. Важен также учет и более ранних нумизматических материалов, позволяющий выявить степень традиционности и новаторства в символике монет 80-х гг. до н. э. Содержание драгоценных металлов в монетах может служить свидетельством состояния экономики в тот или иной период гражданского противостояния и направленности экономических мер тех, кто в тот момент находился у власти. Особенно ценно то, что нумизматика расширяет наши знания о политике циннанского режима, сведения о которой в античной традиции очень скудны. Бесспорно, трактовка нумизматического материала зачастую сопряжена со значительными трудностями, однако его особая ценность состоит в том, что он современен описываемым событиям и может предоставить нам данные, которые отсутствуют в нарративных и эпиграфических источниках

Что же касается археологических источников, то еще Ж. Арман в 1967 г. отмечал их отсутствие по рассматриваемой теме (Harmand 1967, 120), и с той поры ситуация, к несчастью, не изменилась.