Первая колония

– Есть ещё такая штука, как аборт, впрочем, это их внутрисемейное дело. Ну а один ребёнок экспедицию не сильно собой обременит. Пиарщики по поводу его рождения вообще целый сабантуй закатят, – пожал я плечами, снимая с себя успевший надоесть скафандр. – Кстати, с американцами-то чего так радикально? Фигню предлагают?

– Да нет, сама идея интересная. У них народа много, а гидропоника что-то капризничает, хуже, чем у нас реактор поначалу, – покачал головой дядя, начиная облачаться в герметичный костюм. Вне спальных отсеков ходить с недавних пор предписывалось исключительно в нём. Мало ли что… – Мы могли бы отдавать им излишки продовольствия и получить за это кое-какие материалы земного производства. Только они настаивают на том, что товары должны доставлять сами, а вот нас к себе ни в какую не пустят и откроют огонь по любому транспортному средству, приблизившемуся к их кораблям ближе пятидесяти километров. Оно нам надо, шпионов принимать? Да ещё без возможности отправить ответную делегацию.

– Угу. – Мой глаз зацепился за очень знакомый предмет. Маленькую такую упаковочку из-под таблеток, которую я достал из первой действительно русской капсулы, несмотря на предварительный перехват европейской партии медикаментов. Оный блистер, наполовину опустошённый, дядя нервно скомкал в руках и положил в карман. Маленькая крошка белого препарата, очевидно отколовшаяся от основной таблетки, упала на пол и осталась им незамеченной. Неясные подозрения, шевелившиеся в моей душе по поводу безумия сегодняшнего дня, начали перерастать в уверенность. Нет, конечно, может быть, что дядюшке для лучшего ведения дипломатических переговоров срочно понадобилась виагра, да только Глыбин – мужик, а поиметь американских партнёров, находящихся от нас где-то в ста километрах, пока можно только дистанционно. – Кстати, что-то давно мне твоя массажистка на глаза не попадалась. У неё такой плотный график?

– Она уже два дня в командировке на строящейся ГЭС и вернётся в лучшем случае послезавтра. А потому, если хочешь записаться на сеанс расслабляющего массажа, боюсь, тебе придётся пристроиться в хвост очень длинной очереди, – отмахнулся старый интриган, выходя из каюты. – И кто только придумал, что одного основного источника электроэнергии нашей колонии не хватит?

– Топливо для реактора сейчас больших денег стоит, а водопады крутят генератор бесплатно! – прокричал я ему вслед, а после аккуратно подобрал едва заметную на полу крошку. – Так… Теперь надо найти настоящую виагру. А где в лабораториях стоят химические анализаторы и как в них сравнивать два образца, мне ещё на Земле объяснили в рамках базовой научной подготовки колониста.

Привычно стуча по клавишам и набивая отчёт о произошедших на Циратре событиях, я не смог удержаться от того, чтобы не сделать парочку перерывов и не заглянуть краем глаза в информационные сводки с Земли, которые посчитали нужным прислать одному из двух руководителей русской колониальной экспедиции. На родине ситуация оценивалась как тяжёлая, но стабильная. Впрочем, у нас примерно то же самое говорили и когда немцы почти взяли Москву в сорок первом… Кризис, вызванный контактом и его последствиями на всех уровнях общества, разумеется, нанёс огромный ущерб экономике и снизил уровень жизни… Вот только готовы к этому оказались если не совсем все, то многие. Россияне, которых процветанием не баловали последних лет… десятилетий… столетий… А вообще у нас было когда-нибудь золотое время для всех, а не только для отдельных личностей и привилегированных слоёв общества вроде номенклатуры или дворянства? Как-то не припомню… В общем, проживающие в самой большой стране планеты Земля люди изначально догадывались, что дальше будет только хуже. А потому, когда их мрачные прогнозы сбылись, цены на всё взвились ещё выше, промышленность принялась работать не на нужды общества, а на космическую экспансию и ассортимент доступных продуктов стал беднеть, отнеслись к этому хоть и с зубовным скрежетом, но без массовых гражданских беспорядков. Отдельные доведённые личным крахом до самоубийств или терактов бедолаги не в счёт. Как и массовые демонстрации протестующих против чего-то там или наоборот, требующих к себе и своим нуждам повышенное внимание.