Первая конная армия

Начальником штаба Конной армии решили вместо Погребова назначить Мацилецкого. Его знали Ворошилов и Щаденко. Я Мацилецкого не знал, и поэтому мне трудно было защищать Погребова, к которому Сталин и Ворошилов относились отрицательно, и не без оснований. (Сталин после заседания говорил мне: «Как это вы держите Погребова? Он же пьяница». Я отвечал ему, что Погребов грамотный командир и умеет работать, выпить он действительно любит, но его можно держать в руках.)

Когда обсуждался вопрос о начальнике штаба армии, Погребов, присутствовавший на заседании, молча покусывал губы. Видно было, что ему тяжело.

На этом закончилось первое заседание Реввоенсовета Первой Конной армии.

Потом перед членами Реввоенсовета фронта и членами Реввоенсовета армии прошли торжественным маршем Особый резервный кавалерийский дивизион и 19-й кавалерийский полк 4-й дивизии.

После завтрака, происходившего у меня на квартире, Сталин предложил отдохнуть, а вечером собраться на второе заседание Реввоенсовета, и все охотно согласились, что отдохнуть надо, так как очень устали.

Когда я проводил Сталина на отведенную ему квартиру, он задержал меня, еще раз попросив объяснить, как это произошло, что я принял Пятакова за начальника 42-й дивизии и грубо отругал его.

Закончив объяснение, я сказал:

— Может быть, немножко хватил лишнего, но не мог я, Иосиф Виссарионович, спокойно отнестись к гибели бойцов 3-й бригады 42-й дивизии.

— Но вы же могли поручить разобраться Особому отделу и поставить вопрос о наказании начдива перед Реввоенсоветом армии или фронта… Горячиться в таких случаях нельзя.

Сталин умолк, прошелся по скрипучему полу комнаты и, повернувшись ко мне, спросил вдруг:

— А вы член партии?

— К сожалению, нет.

— Почему?

Я сказал, что большевиком считаю себя давно, по крайней мере с августа 1917 года, когда в Минске выполнял задания фронтовой партийной организации большевиков, когда под руководством Фрунзе проводил разоружение «дикой» дивизии в Орше. А разве потом, в своей станице, я не боролся за дело большевистской партии, когда участвовал в создании советской власти и организации краснопартизанского отряда?

— Все, что вы делали, действительно партийное дело, наша большевистская работа, — сказал Сталин. — Надо было подать заявление в партийную организацию, под руководством которой вы работали. Почему же вы этого не сделали?

— События развивались настолько быстро, — ответил я Иосифу Виссарионовичу, — что сначала просто времени не было на соблюдение всех формальностей. А потом как-то не получалось, хотя я хотел вступить в партию и не раз подавал заявления об этом в Политуправление 10-й армии. Возможно, товарищи не могли разобраться, время было горячее, но ответа на мои заявления не последовало.

В подтверждение своих слов я подал Сталину копию одного из заявлений в Политуправление 10-й армии, которое было датировано 19 марта 1919 года.

— Да, нехорошо быть командарму беспартийным, — заметил Сталин. — Я поставлю этот вопрос на предстоящем заседании Реввоенсовета Конармии. Вам легче будет командовать, когда вы будете коммунистом и в полную меру используете себе в помощь силу и влияние партийных организаций.

Вечером состоялось второе заседание Реввоенсовета. На этом заседании командующий фронтом конкретизировал задачу Первой Конной армии.

Он сказал, что Конармия, усиленная 9-й и 12-й стрелковыми дивизиями, в качестве ударной группы войск, рассекающей деникинский фронт на всю его оперативную глубину, должна развить стремительное наступление в направлении Валуйки, Сватово, Лисичанск, Попасная, Дебальцево, Иловайская, Кутейниково, Матвеев Курган и, захватив Таганрог, выйти к Азовскому морю. Таким образом, глубина удара армии будет составлять четыреста — пятьсот километров.

После обсуждения во всех подробностях задачи Конной армии Сталин поставил вопрос о приеме меня в РКП (б). Было решено считать меня членом РКП (б) с 19 марта 1919 года, то есть с момента подачи моего последнего заявления о приеме в партию. Рекомендовали меня в партию товарищи Сталин, Ворошилов и Щаденко. Политуправлению армии было поручено провести мой прием в партию на собрании коммунистов и оформить все надлежащим порядком.

В заключение был составлен и подписан приказ № 1 о преобразовании Конного корпуса Южного фронта в Первую Конную армию следующего содержания: