Первая кровь

Огороженная деревянными перилами площадка безаварийно простояла добрых двадцать лет, несмотря на то, что некоторые считали её хлипкой. Управление аэровокзала клятвенно заверяло, что ежегодно проверяет целостность несущих конструкций и безопасности пассажиров ничего не угрожает. Хотя в журнале происшествий всё–таки имелось несколько портящих статистику записей. В прошлом нередкими бывали случаи, когда во время конфликта один из его участников оказывался сброшенным с верхотуры, но после того как этажом ниже натянули страховочную сетку, подобные инциденты прекратились.

Артур сдвинул решётку вбок и ступил на деревянный помост. К его удивлению, трапы с «Экберта ΙΙΙ» ещё не спустили, и на посадочной площадке в ожидании собралось порядка семидесяти человек. В кармане начало разливаться тепло, охватывая часть груди. Черпий прижал оттопырившийся лацкан и с тревогой всмотрелся в разношёрстную толпу. Где–то таилась угроза, но к счастью, не направленная на него. Может кто–то кому–то просто хочет набить морду?

В стороне неровными штабелями лежали чемоданы, тюки и прочий людской скарб. Отдельно стояли клетки с редкими породами птиц и животных. Возили такое добро на продажу в Институт естествознания. Галифастcкие натуралисты давали хорошие деньги за уникальные образцы органической жизни.

— Как думаешь, кто это был? — стоящий рядом парень толкнул Артура локтем.

— А? Где? — Эдельманн не сразу понял о чём идёт речь.

— Человек в чёрном плаще. Тот, кто в рупор говорил. Кстати! — парень приветственно протянул руку. — Бенджамин Уайт из Хиршта. Лечу в Галифаст.

— Не знаю, похож на боевого клирика, а может и нет. Приятно познакомиться. Артур из… — Эдельманн недоверчиво осмотрел нового знакомого. Широкий лоб. Рыжие замасленные волосы. Твидовый пиджак, на пару размеров больше чем нужно. Изъеденный молью шерстяной шарф и полупустой мешок, висящий на перевязи. На ногах широкие штаны до щиколоток и стоптанные туфли. Типичный образ неотёсанного фермера из глубинки. Наверняка сбежал от родителей в поисках лучшей жизни. По крайней мере, так подсказывала урна проницательности, что пульсировала во внутреннем кармане. — А, забудь. Тоже бы летел в Галифаст, но лечу до Йоркнира.

— Собрался поступать?

— Да. Вроде того. Ты тоже?

— Ха! Конечно нет! Из дома сбежал. Отец заставляет рыться в земле и сажать рожь, а мне это неинтересно. Моя мечта — служба на летающем броненосце, но туда с улицы не берут. Хочу, покамест, наняться кочегаром на угольную баржу, а там как карта ляжет.

«Значит, урна всё–таки верно подсказала. Старый монах Ульрих не подвёл и правильно подобрал созвучие. Впрочем, так же, как и с урной сострадания», — про себя отметил Артур, вспоминая недавний разговор с билетёром.

Черпию, после успешного окончания обучения, выдавался набор из дюжины урн первого класса. Каждому свой, согласно специализации ученика. Артур стал обладателем урн круга жизни. О таких «помощниках» простому человеку оставалось только мечтать. В этом и заключалась опасность — на рассекретившегося черпия открывалась настоящая охота. Могли даже и прихлопнуть ради обладания урнами. Несмотря на то, что те взаимодействовали только со своим носителем и всегда настраивались индивидуально. Поговаривают, что чёрный рынок церковных ценностей полнится подобными реликвиями.

— Пойдём. Сходни опускают, — Артур кивнул на выдвигающиеся из днища гондолы трапы. — Легко оделся. Места–то, наверное, на палубе. Дуба дашь.

— Есть чем согреться! — Бенджамин многозначительно похлопал по мешку и подмигнул. — Составишь компанию?

— А чего бы и нет! — черпий решил более не сторониться людей, а наоборот, продолжить путь сообща. Новый знакомый вроде как недурной и помыслов злых не имеет. Опять же исходя из эмоциональной окраски импульсов, посылаемых благословлёнными урнами. Сейчас подходящее время слиться с толпой, да и выведать у спутника последние сплетни тоже будет нелишним.

Ловко взбежав по трапу, Эдельманн оказался на верхней палубе. Всего их было три: верхняя — открытая площадка, огороженная щитовыми пятифутовыми перилами; средняя — внутреннее помещение гондолы, в котором находились каюты первого класса; и нижняя палуба, предназначавшаяся для хранения багажа и ящиков с угольными брикетами. Билет стоимостью десять доринтов, предполагал размещение на верхней палубе.

Артур направился в кормовую часть. Бенджамин не отставал и шёл следом. Вдоль перил, оживлённо общаясь на разные темы, рассаживались пассажиры. Летели целыми семьями. Садились прямо на тюки и чемоданы, стараясь собраться кучками по трое–четверо.

У самого края тарахтела паровая машина, вращающая двадцатифутовые винты. Сидеть здесь не совсем комфортно из–за шума, но зато теплее, чем на носу, обдуваемого всеми ветрами. Здесь же, находился один из трёх переходов на соседнюю гондолу, подвешенную под таким же аэростатом. Командная рубка высилась на закреплённой к переходам площадке, аккурат между двумя гондолами.