Первая леди города, или Между двух берегов

Гаишник внимательно оглядел телохранителя с ног до головы, оценил внушительного размера цепь на шее и золотую печатку на безымянном пальце правой руки, подумал об открывающихся перспективах, вздохнул и… снова отказался:

– Взяток не беру.

– Ни за какие деньги? – рискнул пошутить Хохол, но "гаец" шутку не принял, отвернулся, наблюдая за тем, как остальные обыскивают вторую машину. -…Твою мать! – пробормотал Женька, стукнув костяшками пальцев в стекло, но Марина не могла даже голову поднять от сиденья. – Слышь, командир, я дело предлагаю – косарь "зелени"…

Гаишник от соблазна удалился к своему "уазику", но настырный Женька увязался следом, продолжая что-то объяснять и оживленно жестикулировать.

Коваль понимала, что пора бы встать, выйти и вмешаться, но сил не было, тело стало чужим и ватным, голова раскалывалась от нестерпимой уже боли, ее знобило.

"Черт возьми, какой урод оставил в машине эту чертову гранату?"

Хорошо еще, что недавно приобретенную "муху" Марина запретила возить с собой, а то мальчики запросто могли затолкать ее под сиденье или просто небрежно кинуть в багажник. Подобное отношение к оружию Марину всегда возмущало, но разговаривать на эту тему с кем-то из пацанов было делом бесполезным – они искренне считали, что женщина не должна лезть. Собственно, за их легкомыслие она сейчас и расплачивалась, отдыхая на посту ГАИ с высоченной температурой и головной болью. Ну, ничего, немного подлечится, а там уж устроит им всем…

Хохол тем временем пытался все же договориться с принципиальными и неподкупными гаишниками, но те уперлись рогами в землю и ни в какую не велись на его уговоры.

Тогда Женька пустил в ход последнее испытанное средство – драгоценную персону хозяйки.

– Начальник, – снова отвел он за локоть старшего, – там женщина в машине, мало что непростая, так еще больная – температура у нее, домой надо позарез. Давай не доводить до кичи, мигалку я сниму.

– Да? А гранату проглотишь? – поинтересовался гаишник. – Борзый ты какой! Что за баба там у тебя?

– Не груби, начальник! А то не знаешь, чей это джип! Коваль там.

– О, ну-ка, ну-ка, дай гляну! – обрадовался "гаец". – Столько слышал, а видеть не довелось!

– Начальник, это ж не цирк тебе! – встал стеной у дверки Хохол, но его отодвинули четыре ментовских руки, и в окошко, как в телевизор, уставились наглые гляделки бобиков. Марина подняла голову и ткнула пальцами в стекло как раз на уровне глаз старшего, и он отшатнулся:

– …твою мать, сука! Выходи давай!

Пришлось выйти, хотя ноги не держали, Коваль оперлась спиной о капот джипа, чтобы не упасть.

– Все, налюбовались? Могу сесть обратно?

– Ты еще рот открывать будешь? – с угрозой произнес "гаец".

– Если кто-то прикоснется ко мне хоть пальцем, я затею такой скандал, что земля под ногами гореть будет! – предупредила Коваль, глядя снизу в его красное от холода лицо. – На основании чего вы меня обыскиваете?

– У вас в машине граната, – став повежливее, сказал он.

– Я не думаю, что прокурору понравится текст вашей речи при обыске, господин старший лейтенант.

– Только грозить мне не надо, – уже не так борзо и уверенно отозвался тот. – Может, по-хорошему разойдемся?

– Денег хочешь? Надо было брать, когда давали! – отрезала Марина. – Что, звонить прокурору? – Она вынула из шубы мобильный и защелкала клавишами, отыскивая номер прокурора.

– Не надо, – перехватив ее руку, попросил старший лейтенант. – Можете ехать, госпожа Коваль.

Марина рухнула на сиденье, застучав зубами от холода и высокой температуры. В экстремальной ситуации она всегда мобилизовывалась, открывая в себе скрытые возможности, но запала хватало ненадолго, Марина раскисла сразу же, как только опасность миновала. Хохол сел к ней, укутав снова в дубленку и куртку.

Проглотив очередной аспирин, Коваль забралась на сиденье с ногами и задремала, свернувшись клубком и положив голову на колени Хохла.

Что и требовалось доказать – любовь к поездкам с ветерком при открытых окнах вышла боком, да еще каким – очередная пневмония не заставила себя ждать, и Марина почти три недели прометалась дома в постели с высокой температурой и разрывающим грудь кашлем. Хохол, как настоящая сиделка, проводил возле нее все дни и ночи, кормил с ложки и заставлял пить таблетки. Раз в день приезжал доктор, ставил капельницу, колол антибиотики, Марина уже и сесть нормально не могла, чтоб на шишку не наткнуться. Только через две недели она впервые почувствовала себя более-менее нормально и с самого утра занималась делами, сидя в постели с телефоном.

– Заколебал, спортсмен хренов! – пробурчал вошедший Хохол, поставив ей на колени поднос с едой – близился обед. – Такой стал деловитый, как и правда главный тренер!

– Чего ты взъелся? Мужик душой за дело болеет, в своей стихии находится, это ведь хорошо, – протянула Марина, поняв, что в очередной раз приезжал Марадона, которого Женька снова выгнал.