Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Во время саммита Розалин сделала почти две сотни печатных страниц заметок. Если она не могла присутствовать на встречах, едва президент входил в дверь, она тотчас спрашивала: «Что произошло?» Она познала взлеты и падения, фальстарты и вынужденные остановки во время исторической серии встреч. И изучила своего мужа как никто другой. В своих заметках первая леди отмечает: «Когда Джимми размышляет, он успокаивается; у него на виске есть вена, и я вижу, как она пульсирует. Сегодня вечером она билась, и ни один из нас не мог нормально поесть на заходе солнца в третий день пребывания». (Розалин помогла смягчить трудности на пути переговоров. Она принимала Садата и его жену Джихан во время визита в Кемп-Дэвид в феврале 1978 года, за семь месяцев до начала саммита. Картеры и Садаты катались на снегоходах по территории прекрасной президентской резиденции, и Розалин позаботилась о том, чтобы всегда был наготове горячий мятный чай, любимый напиток Садата.) Один из лучших дней президентства Джимми Картера — понедельник, 18 сентября 1978 года. Садат и Бегин наблюдали происходящее с балкона, в то время как Картер кратко информировал собравшихся на совместное заседание палат Конгресса об успехе саммита, и его выступление прерывалось овациями двадцать пять раз. Розалин, в красивом синем блейзере и юбке в тон, сидела между двумя лидерами. Мало кто знал о ее вкладе в успех переговоров. Она была свидетелем всех перипетий саммита.

Самая спорная вещь, которую Розалин допустила в качестве первой леди, заключалась в том, что она присутствовала на заседаниях Кабинета министров, чего не делала ни одна другая первая леди, по крайней мере, эта информация не стала достоянием общественности. Она сказала, что должна быть в курсе событий, чтобы могла рассказать американскому народу. «Разумеется, мне никогда не нравилась критика, но я не обращала на нее никакого внимания», — сказала Розалин в интервью. — Когда понимаешь, что тебя будут критиковать за все, что бы ни сделал, не лучше ли делать то, что ты хотел сделать». Другие женщины не обвиняют ее. Энн Ромни, жена Митта Ромни, который баллотировался на пост президента в 2008 году и был кандидатом от Республиканской партии в 2012 году, говорит: «По правде сказать, я хотела бы (пойти на заседания Кабинета министров. — Авт.). Кто бы отказался?»

Президент Картер заявил, что не видит проблемы в присутствии его жены на заседаниях высокого уровня. По словам Джерри Рафшуна, этого следовало ожидать, потому что Картеры говорили друг с другом абсолютно обо всем. «Какими бы ни были секреты, — сказал вице-президент Мондейл, — она знала обо всем». Такая близость может расстраивать даже давних помощников. Рафшун отмечал: «Они читали Библию по-испански. Мы с Гамильтоном действительно волновались, когда встречались с Картерами, если тема была немного щекотливой или мы отстаивали что-то, они вдруг переходили на испанский язык». Ни Рафшун, ни Гамильтон не говорили по-испански. (Герберт Гувер и его жена Лу говорили по-китайски после пребывания в Китае в течение нескольких лет и создавали такую же камерность: они шептались друг с другом по-китайски, когда хотели приватно поговорить во время приема в Белом доме.)

= «Какими бы ни были секреты, — сказал вице-президент Мондейл, — она знала обо всем».

Первое заседание Кабинета, на которое пришла Розалин, состоялось 28 февраля 1978 года. Она сидела рядом с главой Ведомства по делам ветеранов Максом Клиландом у двери и иногда делала пометки. Президент Картер утверждает, что никто не обращал на нее особого внимания. Тем не менее он понимал: «Я постоянно знал, что моя жена следит за мной». Посещая такие встречи на высоком уровне, Розалин подставляла себя под огонь для критики. Нэнси Рейган, обладавшая таким же влиянием, как Розалин, никогда бы не допустила подобного. (Нэнси сказала, что она «постеснялась» бы присутствовать на заседании правительства, но на самом деле она помогала выбирать членов Кабинета своего мужа и была важной частью политической карьеры супруга, включая два срока его пребывания на посту губернатора Калифорнии.)