Первая леди. Тайная жизнь жен президентов

Хиллари расспрашивала Джеки о том, как ей удалось поднять своих детей, чтобы они выросли такими замечательными людьми, постоянно находясь на виду общественности. «Это проведенное вместе время было очень ценно», — сказала Мелани Вервеер во время интервью в своем маленьком офисе в задней части таунхауса в Джорджтауне. Вервеер возглавляла аппарат Хиллари, когда та была первой леди, и вспоминает, насколько важным было это общение для обеих женщин. «Больше никто не мог бы рассказать об этом, так мало женщин, которые жили такой жизнью… Несмотря на имевшиеся между ними различия, их объединяло неизменное понимание роли, которую они играют».

Джеки всегда заботилась о том, чтобы ее дети были почтительными (Джон-Джон — самый младший ребенок, живший в Белом доме в XX веке). Она настаивала, чтобы они называли швейцара Престона Брюса, афроамериканца, который стал почти членом семьи Кеннеди, «г-н Брюс», а не просто по имени. «Она не хотела, чтобы они обращались к нему «Брюс», — рассказал управляющий Джим Кетчум, который тесно сотрудничал с Джеки во время реконструкции Белого дома. Все дело в уважении к Белому дому и его персоналу. «Если вы позволите им, — говорила Джеки, — то сотрудники Белого дома сделают все для этих детей. Они будут ради них из кожи лезть и избалуют их. И добавила: «Тебе придется настаивать на своем, тебе нужно будет позаботиться о том, чтобы у них была как можно более нормальная жизнь».

Однажды к Челси пришла группа одноклассников по ее дорогой частной школе «Сидвелл Френдс», чтобы посмотреть кино в маленьком частном кинозале Белого дома. «Дети устроили в кинотеатре настоящий королевский беспорядок, повсюду разбросан попкорн», — вспоминает Вервеер. Хиллари, увидев это, пришла в ярость. «Никто не покинет кинотеатр до тех пор, пока не будет убрано все до последней крупицы», — сказала она. Кроме того, Клинтоны и пресса прилагали все усилия, чтобы обеспечить конфиденциальность Челси. «Как мама ты познаешь другую свою сторону, — говорит Вервеер. — А тут перед вами женщина, пережившая ужасы потери мужа, и это все вы вбираете в себя». Джеки считала, что личности многих других первых женщин были поглощены их мужьями, и она уважала Хиллари за ее культивирование собственного образа. Сама Джеки тщательно делала то же самое, даже вырабатывала свой имидж, стараясь, чтобы он был индивидуальным.

Джеки скончалась 19 мая 1994 года, менее чем через год после памятного круиза с острова Мартас-Винъярд. Известие о ее смерти глубоко потрясло Клинтонов и особенно Хиллари. Она говорила по телефону в последние дни Джеки, и оба Клинтона получали постоянные сводки о состоянии ее здоровья. Когда Джеки пала жертвой рака, первая чета выступила перед представителями прессы в саду Жаклин Кеннеди на восточной стороне Белого дома.

«Она была замечательной для меня, моей жены, моей дочери и для всех нас», — сказал президент. Когда он отошел от микрофона, журналисты начали выкрикивать вопросы. Он оборвал их: «Пожалуйста, я бы хотел, чтобы сначала несколько слов сказала Хиллари».

В отличие от своего мужа, который служил воплощением самообладания, обычно владеющая собой Хиллари Клинтон едва сдерживала слезы. «Она стала величайшей опорой для меня лично, когда летом 1992 года я начала обсуждать с ней проблемы и возможности пребывания на этом посту и о том, как ей удалось так хорошо организовать пространство и личную жизнь, необходимые детям, чтобы они достойно выросли и стали тем, кем они имеют право стать. Она всегда будет значить больше, чем великая первая леди; она была великой женщиной и великим другом, — здесь ее голос срывается, — и всем нам будет ее очень не хватать».

Хиллари отправилась на поминальную мессу Джеки в Нью-Йорк и прилетела обратно в Вашингтон с членами семьи Кеннеди и близкими друзьями Джеки для участия в церемонии захоронения на Арлингтонском национальном кладбище. Джеки была похоронена рядом с президентом Кеннеди, их родившимся раньше срока сыном Патриком, который умер вскоре после появления на свет, и их мертворожденной дочерью Арабеллой. Две недели спустя Джон Ф. Кеннеди-младший от руки написал Клинтонам записку о том, что их дружба означала для его матери: «Поскольку она покинула Вашингтон, я считаю, что она противилась какой-либо эмоциональной связи с ним, — или формальным претензиям на статус бывшей первой леди. Это было связано с бередящими душу воспоминаниями и ее чаяниями противостоять тому, чтобы всю жизнь исполнять роль, не совсем подходившую ей. Однако она, кажется, с глубокой радостью и облегчением позволила себе снова соединиться с ним через вас».