Первая Легенда о Великом Скирии (СИ)

Ходить – значит привязать себя к этому миру. Перевоплотиться в тварь разумную, потерять часть божественного и обрести смертное тело.

А для этого нужно родиться в этом мире. В любом мире.

И умереть…

Чтобы иметь возможность вмешиваться…

Можно создать мир и им управлять. Можно грозить с небес пальцем. Но нельзя вмешаться просто так. Или ты просто наблюдаешь за своим созданием, или ты живешь в нем…

Закон Древних, который еще никто ни решился нарушить…

Никто…

Поэтому всегда создав, созидатель спускается с небес на землю…

Чтобы понять. Увидеть. Вмешаться…

И стать богом для этого мира…

И Кара, и Крас не были исключением…

И поэтому, чтобы встретиться с ними, Скирии следовало воплотиться в мире в смертном теле…

В это время от веры, которую он оставил жителям мира, осталось лишь одно имя:

Не Ригондо, а – Каракрас – материк, на котором и властвовала история…

Все остальное было забыто…

Уже прошли две кровавые войны между людьми и эльфами.

Уже восток дышал огненными погостами, так как некромантия, дарованная Красом эльфам, превращала людей даже после смерти в игрушки бывших властителей.

А запад даровал эльфам божественное начало, и в храмах устанавливались статуи и поклонялись им как божествам…

А восток ни во что не верил, хотя и были эльфы богами, тут царствовал хаос веры, где верили во что угодно и кого угодно, даже в Макаронного монстра.

И Скирия решил вернуть людям забытую веру в Великих богов: Кару и Краса…

Но на самом деле так было легче встретиться с сестрой и братом…

Проповедников было множество, и о чем они только не проповедовали, но о древней вере в справедливых и великих богов Каре и Красе, о которой только легенды сохранились, не было ни одного.

Скирия стал первым…

Говорил всем, что всего лишь тень их божественного присутствия и что все его деяния– лишь желание вернуть величие прекрасному времени, когда эльфы и люди жили рука об руку и душа в душу.

Вернуть время, когда Кара и Крас были едины!

И эти проповеди цепляли людей, но не чувствовал Скирия на себе взглядов сестры и брата. Не был он им интересен…

Потому что эти проповеди не добавляли силы ни сестре, ни брату…

Ведь весь разброд и шатание на Каракрасе был ими задуман лишь ради того, чтобы ослабить друг друга. Чем меньше веры, тем меньше силы, чем меньше силы, тем удар будет смертоносней.

А значит победитель будет Первым!

Раз и навсегда.

Вечность…

Но, проповедуя о Каре и Красе, Скирия вдруг осознал, что проповедует не просто о своих брате и сестре, а уже о самом себе!

Точнее люди стали воспринимать его как миссию, способную объединить разрозненное, возвысить над низменным, напоить страждущих и спасти упавших.

А он вдруг ощутил силу в себе и принял эту долю и судьбу…

Вот тогда на Скирию и обратили внимания…

Ни Каре, ни Красу, ослабленным в дуэльных боях, совершенно был не нужен, пусть и брат, но вдруг ощутивший силу и верой напитавшийся…

Его было решено схватить и доставить к Высоким эльфам, которые, несмотря на войны и потерю части влияния на востоке Каракраса, оставались властителями всего Мира…

Нет. Предательства не было. Ни поцелуев, ни объятий. Скирия сам сдался отряду, который за ним пришел…

Его заковали в цепи и доставили во дворец Властительнице эльфов – Астре (Хозяйке) Торгвилион Нибус Томб (Нибус – эльфийская орхидея) – Каралиэль асто вис Нибус…

Но всё, что помнят легенды, – ложь…

Крик, обвинения и судилище, которые запомнили свидетели, всего лишь оболочка того, что произошло на самом деле…

Крики были, но все было совсем не так…

Стражники появились в дверях зала приемов без всякого стука. Двое из них тащили на себе еле волочащего ноги человека, закованного в цепи, с лицом, напоминавшим один большой синяк.

Прошли в центр Зала и как-то брезгливо не поставили, а бросили человека на мраморный пол. Тот упал, застонал, но не двинулся с места, тело слишком болело после пыток, чтобы хотелось еще что-либо делать…

Но это всего лишь мираж, туман и ложь…

Так было видно и ощущаемо для всех вокруг, кроме тех, кто остался в зале…

Скирия, да, лежал на полу, его смертному телу досталось, но он мог терпеть, и он мог себя исцелять. А ради встречи с сестрой он был готов на многое, и не стоило разубеждать массовку, что он обычный человек.

Послышались шаги. Легкие, воздушные. И каблучки так по мрамору – цок, цок, цок – просто песня.

И вот над ним появилась она, удивительно красивая с глазами, полными власти и насмешки, наклонилась, хмыкнула:

– Какой-то ты не презентабельный…

– Какой есть… – он улыбнулся.

Она снова хмыкнула:

– Так и будешь валяться на полу? Не встанешь? Не поприветствуешь свою королеву?

– Твои слуги нацепили столько цепей на меня, что двинуться нормально невозможно…

– Мог бы и сам избавиться! – она снова хмыкнула.

– И нарушить ход истории?

Она щелкнула пальцами, и кандалы спали с рук и ног Скирии. И он, еще немного полежав, наконец, встал. На теле уже ни синяка, ни царапины.

Она обошла его вокруг, остановилась напротив:

– Ну, здравствуй, братик!

– И тебе не хворать… братишка…

Она сделала шаг назад, как будто испугалась услышанного. Потом, овладев собой, проговорила:

– Вот же зараза…