Первая любовь

Она уже начала делать набросок на холсте, когда послышался голос Айрин:

— Ну что, скоро будет готова фотография?

Ох, она ждет, чтобы я показала, что получилось!

— Простите, я как-то не подумала, что вам может быть интересно, — пробормотала Бекки.

— Еще бы! — с укором произнесла Айрин, не поворачивая головы, прилежно удерживая взгляд на настенной лампе.

Захватив снимок, Бекки направилась к ней.

— Вот, ваше изображение будет выглядеть примерно так... С той разницей, что в картине будет присутствовать настроение. И романтика. Ведь вам это нужно?

Айрин решилась кивнуть, в остальном оставшись неподвижной.

— Не хотелось бы выглядеть как засушенный цветок в гербарии. Конечно, я не юная девица, но... Словом, пусть больше жизни, ладно?

Заверив Айрин, что сделает все от нее зависящее, Бекки вернулась к мольберту.

На некоторое время воцарилась тишина. Слышалось лишь, как черкает находящийся в руке Бекки карандаш.

Спустя несколько минут Айрин вдруг произнесла:

— А почему ты, детка, спросила о моей специальности?

Бекки не сразу поняла, что она имеет в виду, так как уже думала о другом, а предыдущий разговор успела забыть.

— О вашей?.. Ах, о специальности! Да-да, вы поинтересовались, могу ли я скопировать фотоизображение на холст... Простите, но это выдает в вас человека... как бы это сказать... только не обижайтесь, ладно?

Айрин улыбнулась, но тут же постаралась придать лицу прежнее выражение.

— Не волнуйся, детка, говори все как есть.

— Хорошо... — Бекки продолжала рисовать. — Подбородок чуть выше, пожалуйста... Достаточно... Так вот, ваши слова выдают в вас человека, далекого от искусства.

— О, что же тут обижаться! Все так и есть, как ты говоришь. В нашем роду никто искусством не занимался, все торговали.

— Но если у вашего отца целая галерея картин, он, как мне кажется, должен бы интересоваться искусством.

— Не картин, а портретов, — уточнила Айрин. — Ни пейзажей, ни... э-э... словом, ничего, кроме портретов наших предков, нет.

После этих слов ситуация прояснилась.

Вот оно что, подумала Бекки. Портреты — не более чем дань семейной традиции. Которая, скорее всего, проистекает из банального копирования привычек знати. Только и всего.

Словно в подтверждение подобного вывода Айрин сказала:

— Мы люди практичные, больше умеем считать, чем рисовать. Или петь... Или... В общем, понимаешь.

— Да-да...

Немного помолчав, Айрин спросила:

— Ничего, что я болтаю? Возможно, разговоры мешают тебе рисовать?

— Нет-нет, совсем не мешают.

Бекки давно научилась отгораживаться от болтовни позирующих ей людей. Отвечала машинально, но, на удивление, в лад. Однако сейчас ей действительно интересно было узнать историю рода таинственного Джилла Хорнби, человека с завораживающим голосом.

— Вы начали рассказывать о вашей семье, — напомнила она, бросив из-за мольберта очередной взгляд на Айрин.

Та сделала едва заметное движение, словно намереваясь повернуть голову, но вовремя удержалась.

— Не столько о семье, сколько о семейном бизнесе. О нашем супермаркете. Сколько сил в него вложено, ты не представляешь! А начиналось все с продуктовой лавки. Мой прадед открыл ее в Ламбете, который тогда еще даже не считался районом Лондона — так, пригородом... Слушаешь меня, детка?

— Конечно... — Бекки отступила на шаг и чуть склонила голову набок, разглядывая свой рисунок. — Как же вы переместились в Лондон?

— Не сразу, детка. Все происходило постепенно. Сначала была одна лавка, потом несколько, две-три уже в самом Лондоне. Потом вместо лавок появились магазины. Затем произошло их укрупнение и частичное соединение. Было это при моем деде. И наконец, мой отец произвел окончательное слияние разрозненных элементов бизнеса в большом здании, которое возведено на Ричмонд-стрит.

— Знаю этот супермаркет, — пробормотала Бекки.

А про себя добавила: вот не думала, что когда-нибудь доведется пообщаться с его владельцами...

— Знаешь? — В голосе Айрин сквозило удивление. — Я ожидала, ты скажешь, что не раз бывала там!

— Хм... как-то не доводилось. Вообще я редко хожу по магазинам, у меня очень мало свободного времени. Учеба, работа...

— Понимаю. И все-таки как-то не верится, что кто-то ни разу в жизни не посетил наш супермаркет!

Бекки улыбнулась.

— Что ж, теперь, когда мы с вами познакомились, я просто обязана побывать в вашем магазине.

— В супермаркете, — поправила Айрин.

— Э-э... — Бекки наклонилась к рисунку и немного удлинила линию на изображении ножки кресла. — Да, в супермаркете... Вот закончу портрет и непременно забегу в ваше семейное заведение.

— Ловлю на слове! — Да-да...

6

На некоторое время вновь воцарилось молчание. Каждый был занят своим делом: Бекки рисовала, Айрин позировала. За окном чирикали воробьи, издалека доносилось мелодичное пение какой-то пичуги. В этом тихом районе был хорошо слышен каждый звук.

В голове Бекки вертелся один вопрос, но она не знала, как его задать. В конце концов, обронила как бы между прочим:

— Когда ваш сын позвонил мне, беседа оказалась настолько короткой, что я даже не успела спросить, как он меня разыскал...

Ответ последовал почти мгновенно:

— Это я тебя нашла, милая моя!

— Вы?