Первая любовь

Оливия Стилл Первая любовь

Когда мы приехали в лагерь «Солнечный», стояла ужасная жара. Кое-как дотащив до корпуса свой чемодан, я обнаружила, что все места в палатах уже заняты, и селить меня оказалось некуда.

Всё как всегда, в общем. Ничего нового. Меня уже не первый год отправляли в этот лагерь, и каждый раз по приезде я оказывалась без койко-места. Пока я рот разевала и считала ворон, все уже успевали и подружиться, и «забить» места в палатах, и решить, кто с кем будет проживать. А я со своим синим чемоданом как истинная Маша-растеряша сиротливо жалась в холле. И ожидала чуть ли не до вечера, пока вожатые, наконец, пристроят меня куда-нибудь.

Так, впрочем, было не только с койкой в лагере. В школе мне также никогда не доставалась сосиска в тесте, положенная каждому ребёнку в качестве завтрака в столовой. Просто в этот момент кому-то более шустрому доставалось две сосиски в тесте. Как говорится, кто успел, тот и съел.

Вопрос о моём расселении решился только после полдника. Меня временно определили в «вожатскую» – угловую комнату с балконом на две койки, а также отдельным душем и туалетом. Если сравнить со стандартными палатами остальных детей в лагере – по пять коек и один душ и туалет на весь этаж, то можно считать, что я сорвала джек-пот. Да, с разинями вроде меня бывает и такое. Редко, но бывает.

Моей соседкой по палате оказалась очень красивая девочка Алла двенадцати лет. У неё были пышные огненно-рыжие волосы, большие зелёные глаза, прекрасные, нежные черты, тонкий аккуратный носик, чувственная линия губ – не девочка, а мечта, в общем. Ещё у неё был полный чемодан самых классных и модных вещей, а также дорогих и редких в то время угощений, которыми она со мной щедро делилась, и которые я впервые в жизни попробовала только от неё. Например, чипсы «Принглз». Или большие круассаны «7 days» с шоколадной начинкой внутри. Или огромедная плитка шоколада «Фрут энд Нат» или «Тоблероне». Когда я всё это у неё пробовала, мне казалось, что я ем нектар и амброзию. И я довольно быстро сделала вывод, что девочка эта, как тогда говорили, «из блатных».

Немудрено, что за ней в очередь выстраивались толпы мальчишек не только из нашего, но и из других отрядов. Они наперебой приглашали её танцевать на лагерных дискотеках, таскали ей свои полдники, которые она потом скармливала мне. Толпились в нашей палате – ради неё, естественно. На меня никто даже не смотрел – и немудрено; ведь я, по сравнению со своей ослепительной подругой, выглядела просто тенью.

Впрочем, на тот момент я не обижалась на свою скромную участь и не завидовала Алле; все эти «амурные дела» в одиннадцать лет казались для меня чем-то далёким и закрытым. Как Куршавель или Манхэттен. Знаешь, что где-то есть эти «элитные» места, что какие-то люди там бывают или даже живут на постоянной основе, но это – не о тебе. Ты в другой реальности.

И поэтому, когда Алла как-то раз меня спросила, есть ли у меня парень, я ответила:

– Нет. А зачем? Мне ещё рано в таком возрасте думать о парнях.

– Вовсе нет, – отвечала Алла, – Это же так классно, когда за тобой ухаживают, приглашают танцевать, дарят подарки. Правда, когда они липнут с утра до ночи, это начинает надоедать, но всё равно классно!

– Может быть. Но мне не понять, – и я переводила разговор на другую тему.

Мне действительно было не понять. Лично для меня слово «мальчишка» ассоциировалось не с ухаживаниями и подарками, а с тычками, пинками, дразнилками, оскорблениями. Я никогда ещё никому не нравилась. Может быть, максимум, как друг. Ни о чём выше этого я не могла даже мечтать.

Будни в лагере проходили однообразно. Всяческие мероприятия, культпрограммы и иже с ними были, можно сказать, только на бумаге. На деле – максимум какое-нибудь соревнование по пионерболу. В спорте я участие не принимала – беготня и подвижные игры с мячом не нравились мне даже в детстве. В кружки на разные там бисероплетения, выжигания и роспись по дереву я не ходила тоже – принудиловка-то мне и в школе надоела. Ходила я только в библиотеку – брала журналы «костёр», и читала их где-нибудь на уединённой скамейке в тени дерева. Или просто одиноко бродила по территории лагеря.

Вечером после ужина в отряде были дискотеки. В холле ставили магнитофон с колонками с привезёнными кем-то кассетами «Scorpions», «Scooter» и «Иванушек International» – и начиналось самое жаркое время. Девчонки с серьгами-кольцами, в мини-юбках и топиках всевозможных кислотных цветов, самозабвенно отплясывали рейв; пацаны тоже, как будто нехотя, топтались в такт музыке, а кое-кто посмелее отжигал рок-н-ролл. Эти «посмелее» пользовались особыми бонусами; они смело приглашали на медляк любую девчонку на выбор. Основное предпочтение, конечно же, отдавалось Алле.