Первая любовь

А через год она вышла замуж. По любви, между прочим. Через два года родила сына, а еще через три – второго. Всяко, конечно, в их жизни бывало – но брак все же сложился. Крепкий, вполне дружественный, партнерский брак. Муж позволил ей сделать карьеру, и она всегда это помнила. К тому же отец он был чудесный – мальчишки его обожали. Купили квартиру, машину. Построили дачу. Ездили в отпуск. Она написала кандидатскую. Получала чуть больше мужа, но хватало ума расставить все грамотно, без обид. Домашнюю работу в основном делал муж, давая ей возможность писать вечерами в спальне свои доклады, рецензии, статьи. У него тоже хватило ума задвинуть свои амбиции и гордиться женой. За все эти годы они приспособились друг к другу, притерлись. Знали все выбоинки друг друга, все впадины, кочки и буераки. Словом, стали одним целым. Монолитом. Крепостью. Попробуйте, троньте! Фиг выйдет! Вместе мы – сила! У них правда была хорошая, крепкая семья.

На конференцию в Нью-Йорк она попала в самом начале нового столетия. Тогда все приурочивалось к гладкому и волнительному слову «миллениум». Нет, она много ездила и до того – вся Европа, Китай и даже Австралия. Ее статьи печатали крупнейшие научные журналы. Ее любили приглашать в президиумы, еще бы – совсем молодая женщина, известный ученый и к тому же еще и хороша собой. А вот в Америку попала тогда впервые.

Накануне в аэропорту она сильно подвернула ногу – дура, идиотка, надо же было выпендриться на двенадцатисантиметровых каблуках. Теперь придется мучиться, сама виновата. Поселили их на Манхэттене, на Парк-авеню, в Waldorf Astoria – отеле, где останавливаются президенты. После ужина, обязательного мероприятия, она, уставшая, с больной ногой, села в кресло под торшером, достала из сумки записную книжку и набрала его номер.

Конечно, у нее был его номер – столько общих знакомых. Она кое-что знала о нем, пунктиром – женился, развелся, опять женился, есть дочь. Карьера состоялась, хотя все от него ждали большего. Живет в пригороде, в своем доме, разумеется. У кого в Америке нет своего дома!

Он узнал ее сразу:

– Вика, ты?! Ты здесь, в городе! На сколько? Так мало? Господи, когда мы увидимся? – Он был смущен и точно – рад.

Она ответила, что завтра у нее свободный вечер. Только завтра, и то – пару часов. Она назвала ему свой отель, и он присвистнул:

– Ого! Ты даешь, девочка!

– Да брось, – ответила она. – Все эти понты уже не для нашего возраста.

Они посмеялись.

Вечером следующего дня, в восемь по Нью-Йорку, она вышла в холл отеля. Юбка, пиджак, лодочки на каблуках, ухоженное лицо, маникюр, прекрасная стрижка. Интересная, дорогая женщина сорока лет. Мать двоих детей. Известный ученый. В общем, жизнь удалась. Правда, слегка расстроилась, глядя в зеркало: и морщинки под глазами, и лишний вес – увы, увы. Узнали они друг друга сразу. Он поднялся из кресла и пошел ей навстречу. Она успокоилась: его тоже жизнь потрепала – и пузцо наметилось, и лысина просвечивает.

Он подошел к ней:

– Прекрасно выглядишь.

Она махнула рукой.

Они зашли в маленькое кафе – три столика справа от лобби. Заказали кофе и коньяк. Разговор не клеился. Она взяла инициативу в свои руки. Больше говорила сама – в основном о командировке, о своем докладе. Потом коротко – о детях, муже, родителях. Дача, квартира, машина. Отпуск в Греции. Вспомнили старых друзей и с удовольствием посплетничали.

– Ну а ты? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Всяко бывало. Разно. Был бизнес – потерял. Потом поднялся, с большим, надо сказать, трудом. Первый брак оказался неудачным – пробным, как говорят. Есть дочь. Прекрасная девочка, но чужая. Совсем чужая. Лет десять после этого был в свободном полете – осторожничал. Потом, слава богу, встретил хорошую девушку, американку. Большая умница, но иногда мы все же не понимаем друг друга. Слишком разная ментальность, как говорят сейчас. Да и разница в возрасте приличная. Купил дом в хорошем районе. Отдыхать люблю на Майами. Одним словом, жизнь удалась – жаловаться грех.

Она посмотрела на часы, и он перехватил ее взгляд:

– Торопишься?

– Не то чтобы очень, но завтра у меня доклад. Тяжелая неделя, да еще смена поясов – ночью совсем не спала, а днем как сонная муха.

Он предложил свои услуги – показать город, провести по магазинам.

– Что ты, – отмахнулась она. – Вся неделя расписана: завтрак, ужин, конференция, доклад. Всего один свободный день, да что там день – полдня, с обеда. У нас гид, машина – все покажут, всюду отвезут. Да и какие магазины – у нас же все есть. Все то же самое, что здесь. Может быть, только подороже.

Он улыбнулся:

– В это невозможно поверить.

– Что ты, – воодушевилась она. – А рестораны, кафе! Москва – красавица. Абсолютная Европа.

Он слушал и кивал. Она спросила:

– А приехать не хочешь?

– Нет. – Он грустно улыбнулся. – У меня там ничего не осталось, кроме воспоминаний. А они и так со мной. Вот так. С возрастом стал сентиментален, – попытался оправдаться он.

– Это нормально. Так у всех, – откликнулась она. Потом встала и протянула ему руку. Он покачал головой: