Первая любовь (СИ)

Мои ноги ступают по мокрой траве, она приятно щекочет мои ступни, и я смеюсь. Приятно ощущать голой кожей прохладу земли, утопая ногами в сочной зелени поля. На холме возвышается огромный дуб, с ветвей которого свисают качели. На качелях я вижу родителей, они машут мне руками, и я как сумасшедшая бегу к ним навстречу. Вбегая на холм, мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться, но преодолев препятствие, мне удается отдышаться, и я утопаю в крепких объятиях родителей.

— Лика, что ты тут делаешь? — мама обеспокоенно смотрит мне в глаза, удерживая в ладонях мое лицо. — Ты одна? — она смотрит мне за спину, пытаясь отыскать кого-то глазами.

— Конечно одна, — я утыкаюсь лицом в ее шею, как делала обычно, вдыхая родной аромат, который почему-то сейчас совсем другой. В нос вместо привычного аромата ванили, ударяют древесные нотки, что-то болезненно напоминающие, но я не могу понять что.

— Лика, — мама отрывает меня от своего тела. — Ты должна вернуться назад.

— Что ты такое говоришь?

— Мама права, — рука отца гладит меня по голове. — Ты не должна здесь быть.

Мама снова смотрит за мою спину, ища кого-то взглядом. Я оборачиваюсь, замечая знакомую фигуру. Высокий мужчина в черном костюме неподвижно стоит где-то вдалеке, но я не могу разглядеть его лица, испытывая стойкое ощущение, что мы знакомы.

— Кто это? — спрашиваю я, поворачиваясь к маме.

На её лице сияет улыбка.

— Он заберет тебя обратно.

— Что? Зачем? — я мотаю головой, не желая расставаться с семьей.

— Ты ему нужна, — говорит отец, сжимая мое плечо. — Мы всегда будем здесь, и однажды снова будем вместе, а пока ты должна быть в другом месте. Так что иди.

— Я не хочу, — слезы обжигают глаза, и я снова утыкаюсь лицом в шею матери.

Я срываюсь на рыдания, в отчаянии сжимая воротник её рубашки, ощущая холодное прикосновение широкой ладони на спине, и понимаю, что это не может быть ладонь моей матери.

Отстранившись и открыв глаза, попадаю под пристальный взгляд серых глаз, которые с беспокойством разглядывают мое лицо.

— Лика? — Краснов крепко удерживает меня в своих объятиях, лежа в моей кровати.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь и что мне приснился сон. Комната освещена тусклым светом прикроватной лампы, а за окном глубокая ночь. Я нехотя отпускаю из своих кулаков воротник мужской рубашки и поднимаю глаза.

— Почему ты здесь? — спрашиваю я на вдохе, пытаясь вспомнить что вообще было.

— Я вообще-то у себя дома, — Краснов улыбается и крепче стискивает меня в своих объятиях. — У тебя ангина.

— Да?

— Я вошел в дом и увидел тебя без сознания на полу, вызвал врача, сделал тебе пару уколов, а ты начала бредить и метаться на кровати, пришлось принять меры.

Я кладу свои ладошки на его грудь, пытаясь совладать со своим распаленным сознанием, который подбрасывает мне яркие картинки. Трудно поверить, что Алексей лежит рядом со мной, отчего я начинаю думать, что и это сон. Красивый, светлый сон, где всем хорошо и все счастливы. Но этот сон омрачается резким приступом тошноты, и я вынуждена вырваться из крепких рук мужчины, бежать в ванную, спотыкаясь о собственные ноги.

Меня выворачивает абсолютно ничем. Желудок, не видевший нормальной еды последние сутки, не может ничего отдать унитазу. И меня просто скручивает над белым другом в рефлекторных спазмах желудка.

Алексей удерживает меня от падения, но я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии, поэтому между позывами бормочу, чтобы он ушел.

— Ты давай героиню из себя не строй, — мужчина крепко держал меня, убирая от лица пряди волос.

Когда меня отпустило, я повисла на мужчине, не в силах стоять на ногах.

— Я хочу намыться, — я перевела взгляд на свое тело, обнаруживая, что ночная сорочка насквозь мокрая, как следствие жара, и ткань неприятно липнет к телу, совершенно ничего не скрывая.

— Я наберу ванну, но тебе в таком состоянии нельзя долго лежать в горячей воде.

— Спасибо.

Алексей усаживает меня на кровать и скрывается в ванной, я слышу, как начала наполняться ванна. Голова тяжелая не только из-за повышенной температуры тела, но и из-за мыслей, которые не могут собраться в одну логическую цепочку.

Мужчина возвращается с большим полотенцем в руках.

— Ты должна попытаться снять ночную сорочку и закутаться в полотенце.

Алексей кладет рядом со мной полотенце и отворачивается, предоставляя мне возможность раздеться. Руки, словно залитые свинцом, сложно поднять выше головы и после очередной неудачной попытки выбраться из сырой одежды, я вынуждена обратиться за помощью к мужчине.

— Мне нужна помощь, — мои щеки розовеют, и я надеюсь, что он спишет это на высокую температуру.

— Я встану за твоей спиной и помогу снять одежду, затем оберну полотенцем и помогу дойти до ванной.

Я киваю, поднимаясь на ноги.