Первая любовь (СИ)

— Ты чего, бро, к зазнобе своей не пойдешь? — удивился Федос.

Я качнул головой.

— Поссорились, что ли, опять?

— Нет. Просто я устал.

Да уж, жить на вулкане — это то еще изматывающее удовольствие…

Маша пришла сама, мама проводила ее ко мне. Моя девушка выглядела примерно так, как я и ожидал: тихой, печальной, обреченной.

— Глеб… ну скажи, неужели ты правда считаешь, что деньги важнее чистой совести? — спросила она.

— Иногда — да, — сознался я. Те деньги действительно были мне нужны, вовсе не на праздные развлечения, но я знал, что сейчас это будет выглядеть как самооправдания.

— Я не согласна с тобой, — покачала головой Маша.

— Я знаю. Ты молодец. Держись.

По ее щеке скатилась слеза. Я отвернулся к стенке, пытаясь сглотнуть ком в горле.

— Ты… мог бы поступить так еще раз? — спросила она шепотом, старясь сдержать истерику.

— Я не знаю, Маш. Это зависит от обстоятельств.

— От каких?

— От того, насколько это будет необходимо. Конечно, я постараюсь не прибегать… это крайние меры…

— Но твоя семья… ты понимаешь, какой это позор, если тебя… посадят?

— Мужчина — на то и мужчина, чтобы брать на себя риск, когда этого требуют обстоятельства.

— Это не благородный риск.

Я вспылил, повернулся к ней и повысил голос:

— Маш, об этом легко рассуждать, когда у тебя все есть! Ты просто не представляешь, какие бывают ситуации!

— Всегда можно решить, обратиться к кому-то за помощью…

— Это бессмысленный разговор, — отрезал я. — Ты меня не поймешь, я с тобой не соглашусь.

— Ладно, — опять тихим, упавшим голосом согласилась она. — Ладно…

Вышла из комнаты, аккуратно прикрыла дверь. Вместе с ней меня покинула надежда на будущее. А я уже успел так размечтаться…

Глава 26. День рождения

МАША

Как я провела ту неделю — не помню. Будто спала все время или, вернее, впала в кому. Ни о чем не хотелось думать, никого — видеть. Мама пару раз пыталась выяснить, что случилось, но даже если бы захотела, я бы не смогла ей рассказать. Такой позор, такая боль — у меня перехватывало горло от одной только мысли об этом. Все-таки я ошибалась в Глебе, и все вокруг ошибались. Он не хороший человек. Он готов обменять душу на тридцать серебряников. Да, именно так, ведь он даже не разбогател. Потратил, видимо, эти деньги на какие-нибудь пустые развлечения. Как обидно, как горько! Ведь я уже любила его всей душой, мечтала признаться ему в этом на день рождения… но выходит, что не его. Что я сама придумала себе образ, сконструированный из обрывков детских воспоминаний и своих глупых, наивных представлений о том, каким должен быть работящий сын верующих родителей.

Однако неделя прошла, и я должна была платить по счетам своих иллюзий. Ко мне явились сестры Глеба с требованием помочь им организовать торжество.

Я смешалась:

— Девочки, простите, но мы с Глебом…

— Поссорились, я знаю, — кивнула Лена. — Но ты ведь не бросишь нас в такой ответственный момент! Ты же понимаешь, восемнадцать лет раз в жизни исполняется!

— Как и 8, и 12, - недовольно буркнула Аня, которая уже тянула сестру за руку прочь. — Лен, отстань от Маши. Видишь, ей не до дней рождения…

— Но… как же, Маша… ну пожалуйста… вы ведь все равно помиритесь потом… неужели ты простишь себе, что пропустила Глебино совершеннолетие?

Я грустно улыбнулась:

— Почему ты так уверена, что мы помиримся?

— Мама говорит, милые бранятся — только тешатся. А вы ведь уже ссорились, а потом помирились… Ну скажи, что случилось, я уверена, что это какая-нибудь ерунда…

— Лена! — возмутилась Аня. — Ты не можешь так старшим говорить!

Но младшая сестра не сдавалась — она состроила умоляющую мордочку и обняла мою руку своими худенькими ладошками. У меня разрывалось сердце. Она права, я не могу их бросить и не могу им сказать, чем разочаровал меня их старший брат, потому что это просто убьет их. Оставалось одно — сдаться. Лена сразу оживилась и затараторила:

— Мама будет запекать куриц и картошку, делать овощной салат и желе — Глеб его очень любит. А мы… давай сделаем какое-нибудь интересное блюдо! И еще я обещала родителям испечь торт!

Эта маленькая худенькая девчушка оказалась настоящим неутомимым моторчиком. Фонтанировала идеями и с нетерпением бросалась их исполнять. Аня вела себя намного скромнее, но и от нее исходила явная симпатия ко мне. Кажется, сестры всерьез надеялись помирить нас с Глебом.

Мы устроили штаб-квартиру в доме дяди Сергея, и мама с воодушевлением и энтузиазмом принялась нам помогать. Мы придумали и воплотили в жизнь несколько оригинальных идей: нарисовали плакат-стенгазету с вырезками из семейных фотографий, приготовили закуску на чипсах «Остров сокровищ» и испекли настоящий кондитерский шедевр.

Невозможно описать, каким удовольствием и одновременно болью стало для меня рассматривание и обработка детских фото Глеба, на которых я смогла проследить ту часть его жизни, которую пропустила по воле судьбы. Передо мной пронесся его подростковый возраст, средние и старшие классы, я видела, как постепенно он менялся и рос.