Первая мировая 1894 год

Колонна солдат в оборванных гимнастёрках, без знаков различий, шла поздно ночью по лесу в сопровождении конвоя из солдат, говоривших по-немецки, но среди них слышится и японская речь. Небольшая группа конвойных не немцы, а японцы, носящую такую же форму. Некоторые из них держали в руках поводки с овчарками, которые рвались к неровному строю пленных, многие из которых были ранены и истощены. В этот момент, один из идущих пленников падает и не встаёт. Его пытаются поднять, идущие рядом, но тот не делает попыток подняться, и его оставляют и когда все проходят мимо него, один из идущих за колонной пленных, солдат, несколько раз втыкает в него штык своей винтовки, после чего идёт дальше. Но вот колонна выходит из леса и становятся видны деревянные постройки, окружённые колючей проволокой, за которой стоят часовые и лают собаки. При приближении колонны, ворота открываются, пропуская колонну, и над ними можно прочитать надпись «Труд освобождает». Колонна втягивается в огороженную часть и всех пленных выстраивают в ряды, разделяя на отряды, после чего загоняют в длинные деревянные ангары, в которых стоят нары в три яруса. Внутри стоит невыносимая вонь и слышится шёпот, прячущихся там людей, которые при внимательном рассмотрении выглядят высушенными мумиями с впалыми глазами, в лохмотьях, напоминающих тюремную робу. Кое как распределившись, пленные устраиваются на новом месте, но не успевают они устроиться, как внезапно двери ангара распахиваются и внутрь заходят несколько человек в тюремной робе, но в свежей и чистой, с дубинками, которыми они начинают избивать крайних людей, выгоняя их на улицу, после чего заставляют бегом бежать к дальнему зданию, достаточно чистому и выделяющемуся среди остальных чистотой и дополнительной охраной. Группа пленных проходит мимо здания над дверями которого написано «Оставь надежду всяк сюда входящий».

Пройдя к зданию по запаху медикаментов, становится понятно, что это больница, там в одной из комнат лежат раздетые детские тела, синие и со следами крови на руках, от небольших ран. Пленных заставляют вытаскивать тела на улицу и складывать на тележки. Когда вытаскивали одно из детских тел, открывается соседняя дверь и становится видно лежащего немецкого солдата, которому делают переливание крови от истощённого детского тела, лежащего рядом на носилках. Один из санитаров вытащил за руку в коридор очередное тело и бросил к груде других тел. Внезапно картинка меняется и я вижу лагерь свысока, на краю которого стоят несколько труб из которых поднимается чёрный дым в виде пепла. А на одном из зданий видна надпись «Освенцим». Я понял, что мне удалось увидеть, но флаг развивающийся над ним не такой, как в моей истории, а как бы состоящий их двух флагов, немецкого и японского.

История изменилась, но не в лучшую сторону, далеко не в лучшую сторону. Избежав одной губительной войны, я сделал вторую не менее ужасной, чем в прошлой жизни.

Я проснулся с сильным вскриком и весь в поту. Пережитое стояло у меня перед глазами, отмечая детали и отличия от моей истории, в достоверности происходящего я не сомневался. Я увидел, что ждёт мой народ в будущем и это меня не устраивало. Мой вскрик разбудил Елену и она с испугом уставилась на меня.

— Что случилось? — спросила она.

— Сон, страшный сон из будущего, — прошептал я, и налив стакан воды из графина, стоящего на прикроватной тумбочке, выпил его залпом, после чего сказал,

— Но я сделаю всё, чтобы этого не произошло, возможно, я где-то допустил ошибку, мне нужно перебрать свои записи и проверить, что я упустил из виду. Этого нельзя допускать.

Встав и одев халат, я отправился в свой кабинет, хотя на часах было только пять часов утра и открыв сейф, достал несколько папок и принялся изучать все свои записи, сделанные за последние два года.

Глава 22. Рождение диктатора.

Глава 22. Рождение диктатора.

Голодные и безработные — материал,

из которого создаётся диктатура.

Франклин Рузвельт