Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

Объяснение, что Ленин-Бланк и Бронштейн-Троцкий ликвидиро­вали самое демократическое на планете государство ради построения некоего загадочного сказочного Коммунизма — это объяснение для последних дебилов, сами коммунисты в это не верили и не верят, при этом с прищуром улыбаются. Возможно, кроме лозунгового варианта, Коммунизмом Ленин и Бронштейн между собой считали порядок, опи­санный в «Протоколах.», уж очень точно у них получилось.

Или «демократов» Ленина-Бланка и Бронштейна-Троцкого к лик­видации самого демократического государства толкнуло только личное стремление к власти, и соответственно — к почету, славе и богатству? Когда Ленин узнал о свершившейся Февральской революции и принял решение ехать в Россию, то это можно понять, что он хотел, пользуясь периодом сменой власти, успеть побороться за власть, или за достойное место в новой власти. Поскольку его никто во Временное правительство не приглашал, а в Совете уже были члены его партии, то логика была понятна — войти в Совет, захватить власть в Совете и во главе Совета побороться за власть в России с Временным правительством.

А с «немецкой помехой» Ленину здорово повезло, — за ним не стояли англичане или американцы и он намеревался в случае прихода к власти выйти из войны, поэтому в этом вопросе его намерения совпали с герман­скими, а финансовая помощь германского руководства была подарком судьбы в достижении его личных целей. Но когда из США в Россию прибыл Бронштейн-Троцкий и его еврейский десант, то смысл захвата власти в России поменялся — зазвучал лозунг о мировой революции, который у Ленина до этого не звучал. Повторюсь, в условиях когда итоги Первой мировой войны были неясны, а следовательно, и замысел — установление нового мирового порядка был под большим вопросом, и видя что в России после Февральской в условиях бардака, вакханалии и в принципе контролируемой ситуации «младшими братьями» можно привести к власти экстремальных радикалов Бронштейна и Ленина, был задействован второй вариант, не менее жестокий и кровавый — Россию решили сделать начальным, стартовым плацдармом мировой революции, к установлению нового мирового порядка, объявленного в «Протоколах.», «не мытьём, — так катаньем».

И только с этой позиции можно объяснить выступления Брон­штейна-Троцкого в Нью-Йорке, совещание летом 1917 г. в Швеции американских и европейских масонов-банкиров Шиффа, Куна, Лоэба,

Гуггенхайма, Брайтунга, Варбура и прочих по финансированию и привода к власти группы Бронштейна-Ленина, и выделение огромных по тем временам денег Яковом Шиффом и директором Федерального резервного банка Нью-Йорка Вильямом Б. Томпсоном. А «шведский канал» финансирования по цепочке: «Ниа-банк» — Ганецкий — «фин­ские товарищи» — Петроград был надежен, он уже прокачал Ленину немало германских денег.

И только с этой позиции можно понять высказывание В. Шамбарова: «Н. Д. Жевахов доказывал, что революция была "еврейской". Это глу­боко неверно. На Россию ополчилось то, для чего философ И. А. Ильин ввел термин «мировая закулиса». А входили в неё и вполне «чисто­кровные» англичане, американцы, французы, немцы. Другой вопрос, что сионисты играли важную роль в "финансовом интернационале". Но опять же стоит подчеркнуть, важную, а не исключительную». Это в плане задумки и финансирования, а в плане конкретной реализации в России картина выглядит почти одноцветно. И высказывание В. Брачева понятно: «Керенский и К — это всего лишь видимая часть огромного айсберга, с которым пришлось столкнуться в начале ХХ века тяжело­му и неповоротливому кораблю русской государственности». И это не значит, что с уходом Керенского легко отплыл и «Айсберг». И, вероят­нее всего, по указанию «Айсберга» Керенский, будучи сам верховным главнокомандующим всей русской армии, так легко и уступил власть, потому что «Айсберг», вероятно, ему объяснил на его уровне: «Так надо, меняем твой мягкий стиль управления Россией на более жесткий и решительный». Не поняв большой разницы, хотя «Протоколы.» Ке­ренский точно читал, он в своих мемуарах простецки недоумевал: «В начале сентября 1917 года никто, конечно же, и представить себе не мог ту форму политического садизма, в которую переродится большевист­ская диктатура с уничтожением демократической системы». Но за его этап работы масоны обеспечили ему безбедную жизнь на Западе.

Это в 30-е годы на Четвертом Коминтерне Бронштейн-Троцкий устроил публичный скандал, выступив против засилья масонов в Комин­терне, слишком навязчиво лезли со своими руководящими подсказками, а в 1917 это была гармоничная «рука и ручка», Бронштейном масоны писали новую историю России и всего человечества.