Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

«На финских вейках переехали мы из Швеции в Финляндию. Было уже всё своё, милое — плохонькие вагоны третьего класса. — вспо­минала Крупская. — Наши прильнули к окнам. На перронах станции, мимо которых проезжали, стояли толпой солдаты. Усиевич высунулся в окно. "Да здравствует мировая революция!" — крикнул он. Недоуменно посмотрели на него солдаты. Мимо нас прошёл несколько раз бледный поручик.». Неграмотные русские солдаты ничего не знали о старой идее гегемонии на нашей планете, модернизированной Марксом, для кото­рой нужна была мировая революция. А поручик был умнее, вероятно, догадывался или читал «Протоколы.» и предчувствовал, что ему и его солдатам жить оставалось уже немного.

К столице «захватчики» подъезжали осторожно, по всем правилам военной науки. Перед Петроградом сделали остановку, чтобы узнать в подробностях ситуацию в столице и детально проработать план дейст­вий. Их предусмотрительно встретили — «В Белоострове нас встретили Мария Ильинична, Шляпников, Сталь и другие товарищи», — вспоми­нала Крупская.

Что они могли рассказать о ситуации в городе? «Временное пра­вительство не было безвольным — оно было безвластным. И когда Временное правительство призвало народ к порядку и защите госу­дарства, то возникли сомнения — за кого, за что и зачем», — отмечал в своих воспоминаниях Вырубов. Керенский жаловался: «Даже слово "полиция" стало так ненавистно народу, что его пришлось подменить словом "милиция". И даже эту милицию население не хотело отдавать в руки правительства; милиция должна была оставаться в полном рас­поряжении местных самоуправлений. Конечно, положение государства без органов управления ужасно».

Смешно выглядят эти жалобы на собственную политическую им­потенцию руководителя правительства. Во всём виноват народ — оп­равдывался Керенский:

«"Власть, как все — нет, это, пожалуй, и не власть", — размышлял про себя средний русский обыватель», «Но слишком резок оказался пере­ход от всех декораций самодержавия к простому, может быть слишком простому облику новой власти, власти Революции!»

Керенский ещё не вырос из революционного пафоса того времени, когда он умолял Азефа дать ему бомбу, чтобы бросить в кого-нибудь из российских чиновников.

Ленин отчётливо понял ситуацию в столице и решил ею воспользо­ваться в полной мере.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Провал молниеносного броска

Ленин задумал оригинальный бравый ход — захватить власть сразу, выйдя из поезда, «с поезда — на власть и во власть». «Получив утром 3 апреля известие о предстоящем приезде Ленина в Петроград, Цен­тральный Комитет партии, Петербургский комитет принимают срочные меры, чтобы оповестить об этом все районы, предприятия, воинские части столицы.» — рассказывает советский историк А. П. Ненароков. Начиная с цитат Крупской — в этой части книги использованы иссле­дования этого советского историка. Во-первых, его изданная уже третий раз в 1988 г. книга-альбом, доработанная и дополненная, и одобренная партией и университетом марксизма-ленинизма, является одной из луч­ших в этом советском жанре трактовки истории. А во-вторых, поскольку С. Резник из США со своими помощниками из разных стран отказался с нами идти по истории дальше 1916 года, то как раз нам пригодится вместо него другой со своей красной командой; этот плюрализм мнений будет бесспорно полезен, только теперь — мы будем идти параллельно с А. П. Ненароковым (далее сокращенно — Н).

Для чего были нужны эти срочные меры оповещения ленинцев? — Они были нужны по двум причинам: во-первых, — Ленин был никому не известен, кроме скудного кружка большевиков в Петербурге. Соот­ветственно — Ленину нужна была большая рекламная пиар-кампания. Ленин до этого момента — ведь абсолютно ничего путного не сделал, а теперь его единомышленники говорили рабочим — К нам едет Ленин! А те изумлённо спрашивали — Ну и что? Кто таков? А ленинцы возмущённо восклицали — Да вы разве не знаете — это «величайший вождь и организа­тор масс»! (Н), великий защитник рабочих и крестьян! И солдат тоже!.

— Ну, придём, посмотрим — отвечали рабочие. А чтобы рабочим не мешала работа на заводах — приезд Ленина специально спланировали на праздник Пасхи. «Появились вдруг статьи и листовки, оповещавшие: едет "вождь революции". Что возмутило многих социал-демократов, в том числе большевиков. — отметил в своём исследовании В. Шамба- ров(далее в сокращенном варианте — В. Ш.). — Но подхватила зару­бежная пресса: "Ленин — вождь.". А его прибытие в Питер было отре­жиссировано вообще безупречно. Событие подогнали к 3(16) апреля, на Пасху, когда улицы были полны людей, возвращающихся с всенощной. Музыка военного оркестра. Прожектора. Броневики».