Первая мировая. Корни современного финансового кризиса

В. Шамбаров же отмечает, что: «Родзянко телеграммы даже не видел. Её перехватили заговорщики, отправив ответ: "Родзянко задержан обстоятельствами, выехать не может". А Голицын был уже арестован

Керенским. Вместо них в Псков отправились Шульгин и Гучков, якобы представители Думы, а на самом деле никаких полномочий от неё не имевшие».

Когда царский поезд доехал до Пскова, - к царю приехали члены Думы Шульгин и Гучков, чтобы предложить отречься от престола. Но ещё раньше - вечером 1 марта 1917 года на тему отречения от престола с царем переговорил Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский.

«Генерал Рузский был первым, который поднял вопрос о моём отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошёл в мой вагон-салон без доклада», - записал в своём дневнике Николай II. Как видим - дерзкий приход Рузского без доклада уже о многом говорил. И его дерзость и наглость объяснялась его последующими действиями.

«Давление Н. В. Рузского было столь велико, что в 0 часов 20 минут 2 марта Николай Второй послал генералу Н. И. Иванову, который находился в Царском Селе, приказ не предпринимать никаких действий по борьбе с заговорщиками без его специальных на сей счёт указаний. - отметил В. Брачев. - В 3 часа ночи 2 марта Н. В. Рузский вступил в телеграфные переговоры с председателем Госдумы М. В. Родзянко в Петрограде и генералом М. В. Алексеевым в Ставке (в Могилеве). Последний решил помочь Н. В. Рузскому и по своей инициативе как начальник Генштаба срочно разослал из Ставки телеграммы командующим фронтами с недвусмысленным призывом высказаться за отречение императора от власти. Содержание полученных им ответных телеграмм М. В. Алексеев тут же переводил во Псков». При этом генерал М. В. Алексеев умышленно нагнетал паническое давление и настроение: «Умоляю Ваше Величество безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России».

Положение Николая II было тяжелым, незавидным, если не сказать - патовым, он был совсем одинок в тяжелейшей ситуации, без всякой поддержки. «Большинство генералов Ставки приветствовало отречение, нацепив красные банты. Великий Князь Кирилл Владимирович также нарушил присягу и 1 марта 1917 г. ещё до отречения Царя и как средство давления на него! - снял свою воинскую часть с охраны Царской семьи, под красным флагом явился в Государственную Думу, предоставил этому штабу масонской революции своих гвардейцев для охраны арестованных царских министров и выпустил призыв к другим войскам "присоединиться к новому правительству."

Государя предали и многие другие члены династии. Дядя Царя, Великий Князь Николай Николаевич знал о заговоре, но не воспрепятствовал этому и поддержал Временное правительство. О "всемерной поддержке Временного правительства" заявили также великие князья Борис Владимирович, Николай Михайлович, Александр Михайлович. Уже 2 марта члены Синода "признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы".» - отметил в своём исследовании Михаил Назаров.

Заговорщики объясняли Николаю II, что план Алексеева-Родзянко единственно возможный, - он должен отречься от власти, и коварно предлагали «мягкий вариант» отречения с сохранением монархии - отречься и передать власть цесаревичу Алексею, а до его совершеннолетия регентом необходимо назначить великого князя Михаила Алексеевича.

Последняя телеграмма от командующих фронтами поступила во Псков 2 марта около 15 часов дня. «Принципиальное же решение об отречении было принято Николаем Вторым, скорее всего, ещё днём - в 15 часов 15 минут или, иначе говоря, за семь часов до появления думцев», - отметил В. Брачев.

А. И. Гучков и В. В. Шульгин с требованием отречения прибыли к царю 2 марта в 22 часа и «скорректировали» требование, у них был заготовлен «шахматный ход» после отречения царя.

«Как показал в последнее время С. В. Куликов, вплоть до последнего момента царь твёрдо стоял за то, чтобы передать престол сыну Алексею, и только под неожиданным давлением А. И. Гучкова, пригрозившего ему разлукой с сыном, вынужден был согласиться на «переотречение» в пользу Михаила», - объяснял В. Брачев. Смысл этого маневра объяснял С. В. Куликов:

«Передача престола Михаилу, а не Алексею была весьма выгодна республиканцам (читай: масонам. - Б. В.), - поскольку создавала реальную предпосылку для немедленного введения республики, вынудив у Михаила, близкого к оппозиции и не стремившегося к власти, отречения в пользу народа, то есть Учредительного собрания. В отличие от Михаила Алексей, как несовершеннолетний, отречься от престола не мог, а поэтому, даже при его добровольном согласии на отречение, оно считалось бы недействительным».