Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова

Пребывание в России Президента продолжалось три дня. Эти три дня оказались роковыми в истории человечества»[106].

События в сторону движения к мировой войне становились все напряженней. Начальник канцелярии министра Императорского двора А.А. Мосолов (1854–1939) вспоминал:

«После отъезда президента Французской республики нам казалось, что политический горизонт как будто проясняется. Фредерикс сказал мне, что Государь не боится последствий сараевского убийства и думает, что все устроится. Наоборот, военный министр, с которым я беседовал в тот же день, держался противоположного мнения. Сухомлинов полагал, что серьезность кронштадтского свидания с Пуанкаре побудит Вильгельма II более остро поддерживать требования Австрии, эвентуально неприемлемые…»[107]

Тем временем, всего несколько дней спустя после покушения, в Австро-Венгерской империи началась развернутая и планомерная кампания против Сербии. А именно: 5 июля 1914 г. Германия заверила Австро-Венгрию в том, что та может рассчитывать на «надежную поддержку» в случае, если принятые ею карательные меры против Сербии приведут к конфликту с Российской империей. Надежды, проявляемые в России, что Германия повлияет сдерживающе на своего стратегического союзника, не оправдались. Это явилось причиной череды необратимых событий. Сараевское убийство послужило для Австро-Венгрии долгожданным поводом навсегда покончить с ненавистной ей Сербией. 11 (23) июля Австро-Венгрия предъявила жесткий ультиматум Сербии, своими требованиями поразивший всю Европу. Принятие претензий, предъявленных в нем в полном объеме, ровнялось бы «добровольному отречению» от национальной независимости. Сербия согласилась почти на все уступки и требования, за исключением одного, вероятно, рассчитанного на то, чтобы затронуть при предъявлении национальную честь, а именно: подчинения сербских судебных властей австрийским. Однако Австро-Венгрия 13 (26) июля отклонила данный на ультиматум ответ Сербии (хотя кайзер Вильгельм II, уже проявлявший беспокойство, признавал, что этот документ не дает никаких оснований для начала войны). Министр иностранных дел царского правительства С.Д. Сазонов (1860–1927), узнав о содержании австрийской ноты, сказал: «Это европейская война». Конечно, самостоятельно Сербия, пережившая две Балканских войны, не могла выдержать удар, направленный против нее мобилизованными одиннадцатью австро-венгерскими корпусами и все свои надежды возложила только на русского царя. По повелению Государя Николая II царское правительство 12 (25) июля официально заявило о том, что «Россия не намерена бездействовать, если Австро-Венгрия попытается силой навязать Сербии свою волю». В ответ на австрийскую мобилизацию и драконовский ультиматум, предъявленный Сербии, Государь 13 (26) июля повелел ввести в стране «предмобилизационное положение». Все воинские чины, находившиеся в отпусках, были вытребованы в свои части, а войска лагерного расположения вернулись к местам своей дислокации. 16 (29) июля состоялся телеграфный обмен мнениями между императорами Николаем II и Вильгельмом II. Однако вернемся к более ранним событиям международного конфликта и к датировке по старому календарному стилю, который действовал в России до февраля 1918 г.

В связи с быстро разрастающимся международным конфликтом Николай II записал 12 (25) июля 1914 г. в своем дневнике:

«В четверг вечером Австрия предъявила Сербии ультиматум с требованиями, из которых 8 неприемлемы для независимого государства. Срок его истек сегодня в 6 часов дня. Очевидно, разговоры у нас везде только об этом. Утром поехал в Красное Село…. От 11 ч. до 12 ч. у меня было совещание с 6 министрами по тому же вопросу и о мерах предосторожности, которые нам следует принять…»[108]

Военный министр царского правительства генерал В.А. Сухомлинов (1848–1926) позднее писал в своих воспоминаниях об этом историческом совещании: