Первая мировая война 1914—1918. Факты. Документы.

На следующий день после ленинского призыва Совнарком принял декрет о постепенном сокращении армии, согласно которому в бессрочный запас увольнялись все солдаты 1899 года призыва. Приказ тотчас разослали по радиотелефону во все штабы. Но составлен он был столь юридически неграмотно, отличался такой расплывчатостью и нечеткостью формулировок, что только взбудоражил солдатские массы. Ответственные за проведение демобилизации назначены не были, в результате из армии, и без того пораженной вирусом дезертирства, началось повальное бегство.[78]

Одновременно стала осуществляться «демократизация» российской армии, когда в массовом порядке увольняли прошедших «огонь, воду и медные трубы» офицеров и генералов, а на их место назначали выдвиженцев из народа, единственной заслугой которых была лояльность к новому режиму. Неуправляемость войск ускорила окончательный развал действующей армии. 27 ноября первым заключил перемирие с противником Северный фронт, затем Юго-Западный, Западный, Румынский и, наконец, последним — Кавказский.

В такой обстановке и начался первый раунд переговоров в Брест-Литовске о заключении мира между Россией и центральными державами. На этот раз советская делегация была усилена историком М. Н. Покровским, видным большевиком Л. Б. Каменевым, военными консультантами были контр-адмиршт В. Альтфатер, А. Самойло, В. Липский, И. Цеплит. Германскую и австро-венгерскую делегации возглавили министры иностранных дел Кюльман и Чернин, болгарскую — министр юстиции Попов, а турецкую — председатель меджлиса Талаат-паша.

Сепаратную мирную конференцию в Брест-Литовске 22 декабря 1917 года открыл главнокомандующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский, место председателя занял Кюльман. Уже на одном из первых заседаний советская делегация предложила свою программу мира, которая состояла из шести пунктов.

В пункте первом говорилось о недопущении насильственного присоединения захваченных во время войны территорий, а войска, которые к данному моменту оккупировали эти территории, должны быть выведены оттуда в наикратчайшие сроки. Во втором пункте призывалось восстановить в полном объеме самостоятельность тех народов, которые в ходе войны этой самостоятельности были лишены. В третьем — национальным группам, не имевшим самостоятельности до войны, гарантировалась возможность решить на референдуме вопрос о принадлежности к какому-либо государству, причем этот референдум должен быть организован таким образом, чтобы обеспечить свободное голосование и эмигрантам, и беженцам. По отношению к территориям, населенным несколькими национальностями, в четвертом пункте предлагалось обеспечить культурно-национальную, а при наличии возможностей и административную автономию. В пятом пункте заявлялось об отказе от контрибуций, а в шестом — предлагалось решать все колониальные проблемы между государствами на основании I, 2, 3-го и 4-го пунктов.[79]

После того как все предложения советской делегации были объявлены, союзники по коалиции центральных держав попросили перерыв на один день для их обсуждения. Заседания возобновились 25 декабря, и тогда же, к удивлению многих, Кюльман заявил, что «пункты русской декларации могут быть положены в основу переговоров о мире», и предложил установить мир без аннексий и контрибуций[81]". На самом деле согласие немцев на «демократический» мир не вызывает удивления, если повнимательней присмотреться к политической карте конца 1917 года.

Мир без аннексий и контрибуций, по сути, означал признание правительствами и народами стран Антанты своего военного и политического поражения. Каких бы политических взглядов ни придерживался простой англичанин, француз, бельгиец или серб, этот «мир» для него означал лишь то, что опустошившие его родную землю немцы и австрийцы смогут безнаказанно вернуться в свои никогда не находившиеся под оккупацией и артобстрелами города и деревни. Поднимать из руин свое разрушенное хозяйство при таком раскладе народам Антанты придется на собственном горбу. Вот что означал для них мир без контрибуций. Мир без аннексий предполагал, что французам навсегда придется расстаться с мыслью вернуть себе потерянные Эльзас и Лотарингию, а славянским народам — с идеей восстановить собственную государственность.

Безусловно, сама идея лозунга мира без аннексий и контрибуций была порождена представлениями российских большевиков о Первой мировой войне как сугубо империалистической. У здравомыслящих людей, к какой бы национальности они ни принадлежали, сегодня не возникает сомнений в ошибочности этого утверждения, а соответственно и выдвинутых большевиками лозунгов.