Первая мировая война

На Эрв возложили коллективную ответственность за ночные снайперские обстрелы. Немцы утверждали, что бельгийцы использовали гражданское население в военных целях, чтобы вызвать беспорядки за линией фронта. Бельгийцы ответили, что в ночных нападениях участвовали армейские подразделения, отставшие солдаты или ополченцы. По их словам, это были правомерные действия против захватчика. Международный закон был на стороне франтиреров. 5-я Гаагская конвенции 1907 г. запрещала воюющим сторонам проводить войска по территории нейтральных стран, а немцы именно это и делали на территории Бельгии. К тому же, согласно конвенции, сопротивление подобным действиям не расценивалось как акт агрессии.

После карательных акций со стороны Германии бельгийское правительство запретило населенным пунктам оказывать сопротивление захватчику. Поскольку правительство Бельгии не могло защитить своих граждан с помощью международного законодательства, оно приняло решение хотя бы не ставить их под угрозу физического уничтожения. Немцы, обозленные упорным вооруженным сопротивлением Бельгии, решили, что карательные меры против мирных граждан – единственный способ подавить беспорядки за линией фронта. 5 августа из замечания первого секретаря немецкого посольства в Брюсселе, барона фон Штумма, стало ясно, что Германия расценивает сопротивление Бельгии как досадную и бессмысленную помеху. Фон Штумм сказал своему американскому коллеге Хью Гибсону: «Жалкие глупцы! Ну зачем им лезть прямо под паровой каток? Мы не намерены причинять им вред, но, если они будут нам мешать, мы их раздавим».

5 августа немцы начали штурм первого серьезного препятствия, крепости города Льеж, гарнизон которой составлял 35 000 солдат. В ходе атаки немцам не удалось захватить ни один из двенадцати фортов. Солдаты запаниковали, но на следующий день Людендорф своим эффективным командованием сумел подавить панику. Он повел в бой 1500 человек, прорвал линию обороны между фортами и вошел в город. 7 августа бельгийцы сдали цитадель, но форты продолжали сопротивление. Немцам предстояло либо взять их один за другим, либо отступиться и продолжить запланированное наступление.

В то время как многочисленные армии других стран состояли из призывников и пополнялись благодаря воинской повинности, Британия обладала хоть и небольшой, но профессиональной и хорошо подготовленной армией, которая по числу солдат все же не могла равняться с армиями Европы. 6 августа британское правительство обсуждало, стоит ли отправить во Францию все шесть дивизий. Премьер-министра Асквита и министра иностранных дел Грея тревожило то, что Великобритания, отправив все войска, сама останется беззащитной. Грей предлагал оставить экспедиционные силы в Британии. Вечером на заседании военного совета лорд Китченер шокировал всех предположением, что война может затянуться надолго. Он настаивал на отправке во Францию четырех дивизий, оставив две для обороны Британии. Его предложение было принято. Вклад Британии в войну на территории Европы, хотя туда было отправлено больше половины всех войск, все равно оказался незначительным: 50 000 солдат в начале войны, в то время как Австро-Венгрия поставила под ружье более трех миллионов человек, Франция – четыре миллиона, Германия – четыре с половиной и Россия около шести миллионов.

В начале войны лидер движения за независимость Ирландии Джон Редмонд предложил создать ирландскую армию, чтобы сражаться бок о бок с англичанами, уэльсцами и шотландцами. Не желая менять уже существующий план действий, Китченер отверг предложение Редмонда, проигнорировав патриотический подъем в Ирландии. Направив этот порыв в нужное русло, можно было бы существенно укрепить британскую армию за счет ирландцев и, по мнению некоторых из них, отвлечь их от восстаний и террора. В итоге 160 000 ирландцев стали добровольцами и 49 000 из них погибло в рядах британской армии. Некоторых ирландских патриотов отказ от предложения Редмонда привел в ярость: Хьюберт Гоф, один из старших генералов британских экспедиционных сил, спустя сорок лет говорил: «Отказ Китченера открыл еще одну кровавую страницу в истории Ирландии».

7 августа Китченер, стремясь увеличить численность британской армии, обратился к британцам с призывом набрать 100 000 добровольцев. В тот день в Times так описывали один из призывных пунктов: «Желающих оказалось так много, что конной полиции пришлось сдерживать их натиск. Ворота быстро открывали и закрывали, пропуская каждый раз не больше шести человек». По словам Times, люди не выражали радости и восторга, «но ощущался какой-то затаенный подъем: те, кто не прошел отбор, открыто выражали досаду». В мирное время в армию вступало в среднем меньше ста человек в день, теперь это число превысило 1500 человек. Через четыре дня после начала военных действий в Лондоне к присяге приводили по сто добровольцев в час, и на Плац-параде конной гвардии пришлось выставить заграждения, чтобы сдержать людской поток.