Первая мировая война

В Индийском океане 22 сентября немецкий крейсер «Эмден», уже затопивший или захвативший в плен дюжину британских торговых судов, разбомбил нефтебазу Бирманской нефтяной компании в Мадрасе. В результате сгорело 50 000 тонн корабельного топлива. Родственник кайзера, принц Йозеф Гогенцоллерн, бывший на борту, заметил: «Мадрасу еще очень повезло, что дул западный ветер и пламя от нефтяных цистерн не перекинулось на город, иначе часть города вполне могла сгореть».

Военные столкновения множились по всему миру. Во всех странах люди, читая газеты, узнавали о последних событиях, важных для тех или других регионов. Ни дня не проходило без очередного подтверждения размаха войны. 23 сентября сербские войска пытались взять Сараево, но были оттеснены австрийскими войсками. И в тот же день на Дальнем Востоке британские, австралийские и японские войска выступали против портов и островов, приобретенных Германией в течение предыдущих трех десятилетий. Та же судьба постигла и немецкие порты в Африке.

На случай вступления в войну Турции Великобритания попыталась заручиться поддержкой Абдуллы, сына великого шерифа Мекки, в обмен предложив арабам контроль над обширными турецкими территориями. В нейтральном Вашингтоне президент Вильсон выразил британскому правительству протест против морской блокады Германии, способной «пагубно повлиять» на американское общественное мнение. Кроме того, в Северной Америке канадские войска готовились пересечь Атлантический океан, чтобы принять участие в войне, прежде чем она закончится.

Впрочем, уже возникли сомнения в том, что война, как полагали ранее, действительно закончится к Рождеству. Немецкий солдат, принимавший участие в операции «Бег к морю», писал домой: «Мне кажется, война будет долгой. Хотя я продержусь, даже если она продлится еще год». Вскоре после этого его убили.

26 сентября в Сен-Миеле, между Верденом и Тулем, немцы осадили форт Камп-де-Ромен. Гарнизон был отрезан от города, его обстреливали тяжелой артиллерией и гранатами, тем не менее на неоднократные требования сдаться он отвечал отказом. В конце концов дымовая атака вынудила защитников покинуть форт. Согласно репортажу, опубликованному месяцем позже в New York Times, «когда выжившие защитники вышли из форта, они увидели, что недавние противники протягивают им руки в знак признания их доблести. Им предоставили самые почетные условия капитуляции, офицерам оставили их сабли, и на марше к почетному плену их повсюду встречали с уважением и восхищением». В плен попали пять офицеров и триста солдат.

Немцы прорывались к бельгийской и французской береговым линиям. В день сдачи Камп-де-Ромена германская артиллерия начала обстрел фортов вокруг Антверпена. После падения Льежа и Намюра Антверпен оставался единственным бельгийским городом, защищенным мощными фортами. Китченер и Грей в Лондоне отдавали себе отчет, насколько важно, чтобы Антверпен продержался как можно дольше. Опасность заключалась в том, что немецкие войска, захватив город, могли быстро достичь портов Ла-Манша и вынудить британцев отступить на запад Франции, а возможно, даже угрожать самой Британии. Хотя бы одна неделя сопротивления позволила бы британской армии создать оборонительные рубежи во Фландрии, чтобы оттуда начать наступление с целью освободить Бельгию, а затем и оттеснить немцев назад в Германию.

Полный решимости дать Антверпену возможность продержаться еще несколько дней, Китченер послал в город тяжелую артиллерию с обслугой и просил французов сделать то же самое. 30 сентября Асквит писал своей приятельнице, Венеции Стенли: «Моральный дух» бельгийцев сломлен, они напуганы едва начавшимся обстрелом Антверпена, отправляют к нам свои архивы и ценности и говорят о переезде правительства в Остенде. Китченер дал им хороший совет: не думать об обстреле фортов, а укрепить все бреши колючей проволокой и тому подобным и бросить немцам вызов, чтобы они шли на штурм».

1 октября британский кабинет министров принял решение направить в Антверпен целую дивизию, следовавшую на север Франции к сэру Джону Френчу. На следующее утро немцы ворвались в два городских форта. Вызвав в тот вечер Черчилля, Китченер и Грей подчеркнули важность продолжительной защиты Антверпена для военных действий во Франции. Черчилль вызвался лично поехать в Антверпен и доложить об обстановке в городе. В ту же ночь он покинул Лондон и следующие три дня провел в траншеях и укреплениях города, одновременно ведя переговоры с бельгийским правительством, переехавшим в Антверпен после падения Брюсселя, в надежде укрепить его решимость. Но, как он телеграфировал Китченеру 4 октября, бельгийцы были «изнурены и сломлены», особенно на линиях обороны между фортами, а город, отчасти в результате преднамеренного затопления, так заболочен, что они не могли копать траншеи.