Первая мировая война

Из 850 000 индийцев, покинувших родину во время Первой мировой войны, 49 000 погибли в бою. Индия внесла свой вклад и в военную промышленность, в частности произведя 555 миллионов пуль и более миллиона снарядов. Более 55 000 индусов работало в Индийском трудовом корпусе мясниками, пекарями, плотниками, сапожниками, портными и работниками прачечных. Многие занимались черной работой на линии огня. В Дели на памятной арке увековечены потери Индии, ее оплаченный кровью вклад в военные усилия союзников.

Решимость Турции любой ценой сохранить контроль над всей империей стала очевидна, когда 6 мая в Сирии по приказу губернатора Джемаль-паши повесили 21 сирийского араба: 14 в Бейруте и 7 в Дамаске. Все они были ярыми поборниками сирийской автономии. Одним из тех, кого повесили в Дамаске, был сенатор османского парламента в Константинополе, Абд аль-Хамид аль-Захрави. Когда во время казни оборвалась веревка, палач без колебаний повесил его снова, на сей раз успешно. Позже в том же месяце в Иерусалиме были повешены еще два арабских лидера: муфтий Газы Ахмед Ариф аль-Хусейни и его сын Мустафа. Обоих схватили, когда они покидали Газу, чтобы присоединиться к арабскому восстанию в Хиджазе.

За эти казни Джемаль-паша получил прозвище Кровавый. Антитурецкие настроения росли по всему Леванту. Многие из казненных стремились к отделению Сирии и Ливана от Османской империи, некоторые намеревались предложить французам захватить побережье. Уже звучали призывы к восстанию, однако воспользоваться антитурецкими настроениями союзники не могли: четыре месяца назад операция на Галлиполи, как и в Месопотамии, обернулась крахом, а Салоникский фронт служил постоянным напоминанием о трудностях высадки десанта с моря. Более четверти миллиона человек воевали на Салоникском фронте, но, не считая мелких стычек, они были бессильны против хорошо окопавшихся болгар. Клемансо насмешливо спрашивал, чем они там занимались все это время: «Копали? Тогда пусть во Франции и Европе их знают как салоникских садовников».

1 мая в штабе немецкой армии в Восточной Франции в Шарлевиле посол США в Германии Джеймс У. Джерард выразил протест лично кайзеру против непрекращающихся потоплений торговых судов немецкими субмаринами. Кайзер в ответ заявил, что осуждает британскую морскую блокаду Германии и то, что США эту блокаду поддерживают. Прежде чем позволить своей семье и внукам голодать, он «взорвет Виндзорский замок и всю королевскую семью». Джерард от имени Соединенных Штатов настаивал на том, чтобы кайзер санкционировал нападение подлодок только на военные корабли. Американская политика, объяснил посол, придерживается принципа, по которому субмарины могут пользоваться «правом осмотра и обыска, но не должны торпедировать или потоплять любые суда, если только пассажиры и команда не находятся в безопасности».

В течение недели немецкое правительство дало такие заверения, опасаясь вступления Америки в войну. Но в письме в Государственный департамент посол выразил уверенность в том, что «рано или поздно Германия под воздействием общественного мнения, а также фон Тирпица и консервативных партий вновь развяжет неограниченную подводную войну, возможно, уже осенью, но в любом случае не позже февраля – марта 1917 г.».

Битва между французами и немцами при Вердене не затихала ни на день. 5 мая после незначительного успеха немцев французский сержант писал: «Разве кто-то сможет пробиться сквозь зону уничтожения вокруг нас?» Три дня спустя 350 немецких солдат погибло в форте Дуомон в результате взрыва склада боеприпасов. 19 мая немцы при обстреле Шаттанкура впервые применили снаряды со сжиженным газом, тем не менее линия обороны выстояла. Генерал Петен, видевший, как 21-летние солдаты возвращались с поля боя под Верденом, писал: «В их блуждающем взгляде отражался ужас, свидетелями которого они стали, походка и осанка выдавали их глубокое отчаяние. Они были сокрушены чудовищными воспоминаниями».

В британском секторе Западного фронта в середине мая будущий британский премьер-министр, лейтенант Гарольд Макмиллан написал матери после отражения немецкой атаки: «На современном поле боя больше всего поражают скорбь и пустота». Макмиллан верил, что правда на стороне союзников, и эта вера помогает британскому солдату продолжать сражаться. В письме он критиковал все разговоры о миротворческой деятельности. «Если дома кто-то думает или говорит о мире, – написал он матери, – ты можешь честно сказать, что армия достаточно устала от войны, но готова бороться еще полвека, если это понадобится, пока конечная цель не будет достигнута». Британские ежедневные газеты, по его словам, «полны глупостей о нашем «истощении», а люди в тылу только и думают что о личных сварах, и может показаться, что главные цели преданы забвению». Многие солдаты «ни за что не вынесли бы такого напряжения и ужасов, с которыми мы ежедневно сталкиваемся, если бы не чувствовали, что это больше чем война, это крестовый поход».