Первая мировая война (август 2007)

Мустапа Хашиев, 35 лет. Ингуш, сержант ППС милиции Сунженского района Ингушетии. Сейчас - пациент травматологического отделения Сунженской райбольницы. Лицо и живот - в пятнах зеленки. 18 июля, когда на русском кладбище произошел взрыв, Мустапа совершил подвиг - закрыл собой благочинного православных церквей Ингушетии иеромонаха Варлаама. Священник не пострадал, а Мустапа лежит с осколочными ранениями в больнице и ждет, когда его переведут в госпиталь в Москву, чтобы сделать операцию. Бомба была начинена автоматными патронами, и в туловище Мустапы с десяток осколков.

Саид и Майя Дакаевы. Чеченцы, беженцы из Грозного. Живут прямо у ограды кладбища. Онводитель КамАЗа, сейчас не работает, болен. Она бухгалтер в автошколе. Накануне взрыва у Дакаевых попала под машину корова - насмерть, и Майя сразу подумала, что это к беде. После того как кладбищенский сторож дед Витька уехал жить к сестре в Москву (на кладбище похоронена Витькина мать, и дед говорил, что уедет только вместе с ней, Саид даже был готов отвезти прах Витькиной матери в Москву на своем КамАЗе, но сестра в конце концов уговорила Витьку, и он уехал один), Саид ухаживает за могилой Витькиной матери, а заодно сторожит само кладбище. У кладбищенских ворот две скамейки, по вечерам там собирается молодежь, пьет пиво или вино - то ингушская компания, то русская. Русских Саид не трогает, а ингушей гоняет всегда, потому что пьянствовать на чужом кладбище нехорошо, а с русскими пускай разбираются их родители, Саид не лезет в русские дела.

Анжела Алексеева. Русская, продавщица в коммерческом ларьке. Зарплата - две тысячи рублей в месяц. Раньше была одна тысяча, но этой весной хозяйка-ингушка повысила жалованье вдвое, потому что на тысячу прожить невозможно. На две, впрочем, тоже, и Анжела хотела продать две из четырех комнат своей квартиры в трехэтажном доме в центре Орджоникидзевской. Эту квартиру покойному отцу Анжелы, ветерану милиции, дали после того, как он написал Брежневу письмо с жалобой на плохие жилищные условия. Сейчас Анжела живет с сестрой и дочерью в четырех комнатах. После убийства семьи Терехиных продавать полквартиры передумала - боится, что ее ограбят. Самих Терехиных Анжела не знала, но Людмила была учительницей младшего сына хозяйки ларька, в котором работает Анжела, и та попросила продавщицу сходить на похороны за нее - ингушским женщинам на кладбище ходить не положено. На похоронах Анжела была далеко от места взрыва, и ее не задело осколками, но когда кто-то из милиционеров закричал «Бегите все!», она побежала, споткнулась и, как говорит сама, «убилась» - на левом плече и на левой скуле большие синяки. Анжела давно хочет уехать из Орджоникидзевской, но родственников в России у нее нигде нет, и она, кажется, уже почти смирилась с тем, что ей и дальше придется жить в этой станице.

Ашат Дашаева, она же баба Зура, 76 лет. Чеченка, беженка из Ачхой-Мартана. Торгует мукой на улице Грозненской рядом с домом Терехиных. Первый год после переезда в Орджоникидзевскую жила в этом доме вместе с Людмилой и ее детьми. С ними жил и слепой от рождения брат Людмилы Сергей. В ночь убийства его почему-то не тронули, после похорон Сергея забрала к родственникам в Кисловодск старшая дочь учительницы Аня. Аня больше не собирается возвращаться в этот дом, все вещи уместились в одну «газель». Через незанавешенные окна можно разглядеть пустые комнаты с кроватями, на которых были убиты спящие Терехины. На подоконнике стоят три стопки с водкой, накрытые кусочками черного хлеба - один кусочек толстый, два потоньше. Уезжая, Аня бросила во дворе пса Джека. Джек остался один среди школьных парт, составленных в большой поминальный стол, и выставленных на улицу, чтоб не завяли, цветов в горшках с табличками «Герань зональная», «Бегония ярко-красная» и т. д.

Теперь Джека кормит баба Зура - бросает ему куски мяса издалека, близко подходить боится. Джек злой, слушался только Людмилу, а теперь никого не слушается.

Абухан Кагерманов, 64 года. Горский еврей. Сосед Терехиных (дом 74 по улице Грозненской разделен на две половины). В ночь убийства проснулся оттого, что слепой сосед бил кулаками в железные ворота, звал на помощь. Абухан вызвал «скорую» и милицию, он же опознавал убитых. Жена-ингушка в ту ночь была в Пятигорске - она торгует на рынке, как раз поехала в Пятигорск за товаром. Сейчас жена у родственников в Барсуках - это соседнее с Орджоникидзевской село. Возвращаться боится, говорит, что никогда не вернется в этот дом, и Абухан не знает, как ему быть дальше.

II.

Эти люди могли бы стать героями большого добротного репортажа о жизни многонациональной станицы, в которую пришла беда. Тем более - такая беда.

Людмилу Терехину и ее детей убили в ночь на 16 июля семью выстрелами из пистолета. Через два дня, во время похорон Терехиных, на кладбище взорвалась граната на растяжке - девять пострадавших, учительнице Раисе Беручевой (которая и зацепилась за эту растяжку) оторвало ногу, сейчас она находится в московской клинике - дорогу и лечение оплатили ингуши.