Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Сражение у Супира шло без генеральского командования – батальоны и роты действовали кто во что горазд. Потери среди офицеров вводили войска в ступор. В гвардейских полках, гордых своими аристократами, голубая кровь лилась рекой: когда лорд Гернси остановился поговорить с лордом Артуром Хеем, обоих сразили пули, выпущенные одним и тем же метким немецким стрелком. Коннахтские рейнджеры потеряли 250 человек, гренадеры – 120, колдстримовцы – 178. Молодой рядовой гренадер по фамилии Парсонс собрал 12 солдат, отставших от другого батальона, лишившихся офицеров (даже унтеров не осталось), и весь день вполне успешно ими командовал – заслужив повышение в звании и упоминание в рапортах. Однако Парсонс, как и многие другие, погибнет в ближайшие недели.

Вечером гвардейцы окопались, а на селение Супир, в 800 м вниз по холму, где расквартировались британцы, тем временем сыпались снаряды. Об этой ночи Джеффрис писал: «Я пытался заснуть, но было слишком холодно, и еще мешали крики раненых немцев… постоянно зовущих: “Kamerad!” – никогда прежде не сознавал в полной мере значение слов “смердят, гноятся раны мои”[23]. Неперевязанные раны действительно жутко смердят и гноятся!»{675} Когда один из коннахтских рейнджеров предложил Джеффрису чашку чая, майор хотел было отказаться, не желая принимать чай из рук участника позорного отступления коннахтцев, однако жажда пересилила.

Бои у Кур-де-Супира, а с ними и потери продолжались еще не один день. Немцы предпринимали крупные атаки, захватывая новые позиции, с которых их приходилось выбивать. Каждая схватка уносила жизни, и британцы тоже не особенно продвигались. Днем 16 сентября немецкий снаряд угодил в карьер, на краю которого развернулась гренадерская рота (в самом карьере лежали раненые британцы). Больше половины гренадеров – 59 человек – погибли на месте, и с ними 11 человек из других частей и единственный на всю позицию военный врач – доктор Хагган, знаменитый шотландский регбист международного уровня. Однако классовые различия сохранялись даже после смерти. Рядовым британцам и немцам, над которыми Джордж Джеффрис читал погребальную молитву при свете фонарика, предназначалась общая могила на перекрестке дорог, тогда как тела павших британских офицеров переносились к подножию холма, чтобы позже быть похороненными на церковном погосте Супира{676}.

Капитан Лайонел Терстон из Оксфордширско-Букингемширского полка, тоже участвовавший в боях у Супира, писал родным 20 сентября: «Неделю назад… мы столкнулись с засевшими на укрепленных позициях немцами и с тех пор не сдвинулись ни на дюйм, это сущий АД. … Кругом настоящая бойня, два дня назад сгорели заживо 150 быков, всех коров перестреляли, а вчера из оставшихся пяти свиней спаслись лишь две»{677}. Капитана Росслина Ивли убило снарядом, когда он опрометчиво высунулся из укрытия, чтобы добить раненую свинью. В заключение Терстон брезгливо замечал: «В 700 м от наших траншей лежат около 500 убитых немцев, и, по-моему, пора что-то предпринять, потому что они там уже четыре дня».

Бернард Гордон-Леннокс писал: «Весь день на нас сыплются снаряды. … Из траншей неплохо видно немецкие позиции, а еще заметно, что они окапываются, как черти, но их орудия никак не разглядеть. Весь день над нами рвется шрапнель, осыпая нас осколками. Прибыли Ма [Джеффрис] и толстый коротышка доктор Хауэлл. Хауэлл говорит, что прекращает “выходы на прогулки”»{678}. Кто-то из британских артиллеристов подсчитал меркантильно, что дневной обстрел их сектора обошелся немцам в 35 000 фунтов в пересчете на стоимость снарядов. Новый командир гренадеров Уилфрид Абель-Смит писал жене: «Личный состав великолепный, но я думаю, их умение плевать на опасность в основном зиждется на типично британской твердолобости. Похоже, они просто не осознают опасность, и это великое благо, помогающее им стоять тверже скалы, когда чувствительные иностранцы попросту ломаются. Но все равно видно, что они устали»{679}.

Несмотря на то, что именно Супиру досталась печальная слава побоища, измотавшего британцев и выпившего много крови, похожие испытания выпадали на долю экспедиционных войск на всем протяжении Шеман-де-Дам, равно как и французам по правую руку от них. Особенно не повезло сахарной фабрике в Серни. Часть полков пострадала гораздо сильнее других. С 15 по 17 сентября Северо-ланкаширский полк, атаковавший Труайон, потерял девять офицеров убитыми и пять ранеными, не считая пяти сотен личного состава. В одной роте из 200 человек, переправившихся через Эну, осталось всего 25 (и двое офицеров). 20 сентября западных йоркширцев обошли с флангов в небольшом бесславном бою, заставив основную часть батальона сдаться. Немцы несли сравнимые потери. Фендрик Эрнст Ноппер записал 23 сентября, что его рота сократилась с 200 человек до 74: «Майор Цеппелин хотел застрелиться, услышав эти цифры»{680}.