Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

В середине октября в Бельгии, в то время как армия короля Альберта отступала из Антверпена, дальше к западу союзные и немецкие войска накатывали волнами и рассыпались по стране, как обычно плохо представляя расположение друг друга. Жоффр сомневался, стоило ли соглашаться на требование сэра Джона Френча перебросить экспедиционные войска на левый союзный фланг: в случае нового стратегического провала близость к морю может побудить британцев переправиться домой, как еще с августа жаждал сделать главнокомандующий. Однако, если на Эне ждать существенного продвижения не приходилось, то на северо-востоке сильная британская кавалерия могла принести большую пользу, а снабжать экспедиционные войска из Англии, через порты на Ла-Манше, было бы гораздо легче. Поэтому Жоффр согласился на перенос фронта. Британская континентальная армия провела вторую неделю октября в переброске во Фландрию. Пехота перебиралась поездом, а кавалерия совершила увеселительную недельную прогулку по осенней Пикардии, останавливаясь в гостеприимных французских селениях. Год спустя уцелевшие вспоминали этот переход как последнюю возможность насладиться относительным уютом и покоем, прежде чем грозная тень поглотит их окончательно.

13 октября немцы вошли в Лилль, распевая «Стражу на Рейне» под аккомпанемент полковых оркестров, и опешили, увидев как ни в чем не бывало громыхающие рядом трамваи. Жоффр впоследствии затаил на британцев обиду за потерю этого крупного промышленного центра: если бы железные дороги не были заняты удовлетворением их прихоти, французы могли бы подтянуть подкрепление и отстоять Лилль. Однако это маловероятно, а экспедиционные войска прибыли на север как раз вовремя, чтобы внести существенную лепту, хотя главнокомандующий об этом даже не подозревал. Сэр Джон в очередном оптимистическом порыве убедил себя, что немцы на северо-западе Бельгии слабы, а значит, его три корпуса смогут, проведя стремительное наступление, захватить Брюгге и двинуться к Генту.

Помимо иллюзий армия полнилась слухами. Один из дивизионных командиров Френча Чарльз Монро, который мог бы проявлять поменьше наивности, утверждал с уверенностью: «Крупное российское подкрепление уже в пути, русские высадились на севере Англии». Младший офицер Лайонел Теннисон, 11 октября заглянувший краем глаза в газету, высказывался осторожнее: «Мы слышали, что Антверпен сдан, но французы и русские по-прежнему одерживают победы. Об этом сообщают теперь так часто, что уже перестаешь верить»{973}. Однако бурный оптимизм главнокомандующего британскими экспедиционными войсками разделяли и журналисты – завсегдатаи парижского Caf'e Napolitain, излюбленного места для обмена сплетнями. Корреспондент New Statesman сообщал с террасы: «Месяц назад всеми владело уныние и озабоченность, сегодня же все радуются. В воздухе витает запах победы. Нет, мы не склонны торжествовать преждевременно, однако невольно проникаешься мыслью, что все идет на лад»{974}.

На самом же деле немцы сосредоточивали к северу от реки Лис – на пути экспедиционных войск – более пяти корпусов. Фалькенхайн формировал еще одну новую армию – 4-ю, под командованием герцога Вюртембергского, которой предстояло сражаться по правую руку от кронпринца Рупрехта. Многие части этой армии набирались из едва обученных резервистов под командованием старых ветеранов. В октябре в одном из таких полков командира и всех трех батальонных скосили вовсе не ранения, а обычные болезни. Некоторые из этих «пенсионеров» ничего не смыслили в современных военных действиях, а зеленые юнцы еще не набрались опыта. Снаряжение во всех формированиях было никудышным: несколько частей получили форму и амуницию образца 1871 года, не хватало лопат и полевых кухонь. К отчаянию артиллеристов, мало кто из них представлял, как управлять орудийной упряжкой. Однако немецкая армия в данном случае брала числом, наваливаясь массой на союзные войска.

Новое наступление в Бельгии по-настоящему началось 18 октября, когда армия Вюртемберга ударила по бельгийцам вблизи побережья Ла-Манша. Немцы повторили прежние тактические просчеты французов. Так, по рассказу об одной из атак 20 октября, капитан Ганс фон Вицингероде ринулся в атаку верхом: «Размахивая саблей, он не единожды посылал вперед своих солдат». Итог закономерен: Вицингероде упал, прошитый несколькими пулями. Брошенный на нейтральной полосе под холодным осенним дождем, он пролежал там шесть дней и ночей, прежде чем его подобрали и доставили в санитарный пункт, где он, увы, скончался.