Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Однако воздушная разведка имела свои ограничения, самым очевидным из которых была погода: в низкую облачность и сильный ливень аэропланы оказывались прикованными к земле. Подняться и понаблюдать за перемещениями войск – это лишь полдела, нужно еще правильно интерпретировать увиденное. Кроме того, не было гарантий, что генералам хватит широты взглядов, чтобы не отмахнуться от докладов летчиков – кроме Френча при Монсе и Клюка на Марне были и другие примеры, когда командиры не делали нужных выводов из докладов воздушной разведки. И наконец, воздушных аппаратов хронически не хватало, особенно на Восточном фронте. Немцы начинали с 254 летчиками и 246 аэропланами (половина Taube, остальные – Albatros и Aviatik), однако в каждый конкретный момент подняться в воздух могла лишь малая часть. То же самое относилось и к французской Aviation Militaire – военной авиации, имевшей в своем распоряжении 200 машин и 500 пилотов, к которым вскоре добавились и добровольцы из гражданских. Воздушные аппараты – в большинстве своем Caudron и Morane-Saulnier – были сведены в эскадрильи по шесть двухместных либо по четыре одноместных. Эксцентричный командующий французским летным корпусом сперва по собственной инициативе мобилизовал своих летчиков в начале июля – за месяц до войны, но потом, решив, что война будет скоротечной, закрыл в августе летные школы и отправил инструкторов на фронт. Только со сменой командующего политика стала более разумной.

Британцы вступили в войну, имея в наличии 197 летчиков и 113 пригодных для боевых вылетов аэропланов (в основном Farman и бипланы BE2). Кроме того, Черчилль создал отдельную Королевскую военно-морскую авиацию. Поначалу армия тешила себя надеждами, что удастся в качестве сменных экипажей привлечь летчиков-любителей, которые получат лицензии в аэроклубе за свой счет (75 фунтов), прежде чем поступать на летную службу. «Кадетам Королевского летного корпуса, имеющим собственные аэропланы, настоятельно рекомендуется предоставлять их в Центральное летное училище при прохождении обучения», – говорилось в инструкции Военного министерства{954}. Однако осенью 1914 года была поспешно введена программа подготовки пилотов для Королевского летного корпуса, в процессе реализации которой за время войны погибло больше летчиков, чем от рук врага. Первым погибшим в бою пилотом стал старшина Джиллингс, раненный в ногу ружейной пулей во время пролета над Бельгией 22 августа.

У австрийцев между тем находилось на вооружении 48 аэропланов. У бельгийцев – 12. Российская армия на бумаге владела внушительной воздушной армией из 200 машин 16 моделей и поражала своеобразием конструкций. Однако из-за организационной несостоятельности боеготовность этих мощных сил находилась почти на нуле. Французы, единственные из всех воюющих стран, успели заранее приобрести практический опыт использования летательных аппаратов в военных целях – во время колонизаторской кампании 1913 года в Марокко{955}. Французские бипланы развивали скорость от 80 до 110 км/ч и поднимались на высоту 1800 м за полчаса-час в зависимости от метеоусловий{956}. Монопланы Blériot и Taube были немного быстрее и проворнее.

Поначалу мирные жители просто глазели на возникающие в небе диковинные летательные аппараты. Британской медсестре Мейн в Бельгии Taube показались «прекрасными птицами»{957}. Однако вскоре и военные, и гражданские осознали, что летающие машины несут прямую угрозу их жизни и благополучию, поэтому старались при любой возможности вывести их из строя. Под вечер 6 августа потрясенные фрайбургцы увидели над городом два французских аэроплана, которые безмятежно проплыли над армиями кайзера и перемахнули через границу. Кто-то из оскорбленных горожан принялся стрелять в воздух из охотничьих ружей, открыли стрельбу и солдаты в карауле. Франкфуртская милиция тоже устроила пальбу по облакам, за которыми, как им сказали, прячутся французские аэропланы.