Эрцгерцог и его супруга. Скорее всего, это их последняя прижизненная фотография. Через несколько минут шофер эрцгерцога по ошибке свернет на узкую улицу Франца-Иосифа и, видя, что попал не туда, начнет разворачивать автомобиль, ставший идеальной мишенью; по странному совпадению там находился Гаврило Принцип, который немедленно выскочил на улицу, вытащил приготовленный револьвер и выстрелил дважды – в эрцгерцога и его жену. Обе раны оказались смертельными: София скончалась через несколько секунд, Франц-Фердинанд прожил 10 минут после ранения
Латинский мост в Сараево и место убийство Франца-Фердинанда
(в левой части снимка)Задержание Гаврило Принципа
Суд над участниками сараевского убийства. На скамье подсудимых Гаврило Принцип сидит в самом центре первого ряда
Двойной фаэтон «Graf Stift» выпуска 1910 года, в котором были убиты эрцгерцог и его супруга, сейчас находится в экспозиции Венского арсенала
ИЮЛЬСКИЙ КРИЗИС
В течение трех недель после убийства Франца-Фердинанда не было никаких признаков, которые указывали бы на международный кризис. Командующий сербской армией в это время отдыхал на австрийском курорте. Австро-Венгрия же задерживала отправку ультиматума Сербии, поскольку хотела дать больше времени на заготовку продовольствия перед тем, как хозяйство империи понесет потери. С 20 (7) по 23 (10) июля на переговорах в Санкт-Петербурге находился французский президент Раймон Пуанкаре. Хотя ничего конкретного на переговорах решено не было, визит лидера Третьей республики свидетельствовал о незыблемости прежнего союза между Парижем и Санкт-Петербургом.
Напряжение, нараставшее в первой половине лета 1914 года, чувствовали многие участники событий. Прекращение лагерных сборов, досрочное производство в офицеры и придание воинским начальникам приграничных крепостей полноты административной власти на местах означало наступление предмобилизационного периода. Россия не стремилась развязать войну, но в связи с кризисом вокруг Сербии император Николай II принял против Австро-Венгрии необходимые «меры предосторожности». Это ни в коем случае еще не была мобилизация, началом которой следовало считать лишь призыв резервистов для развертывания частей по штатам военного времени. Однако петербургские донесения германского посла графа Фридриха Пурталеса и военного атташе капитана Бернхарда фон Эггелинга создавали в Берлине впечатление именно о русской мобилизации, направленной не только против Австро-Венгрии, но и Германии.