Первая мировая война в 211 эпизодах

В это день Кушинг находится в Лицее Пастера в Париже, или, как это теперь называлось, — Американский госпиталь ( Ambulance Americaine) [79]. Это частный военный госпиталь, открытый в начале войны предприимчивыми американцами, живущими в Париже, и финансируемый из разных источников. Работали здесь в основном американцы с медицинских факультетов различных университетов, добровольцы, проходившие трехмесячную службу. Некоторые приезжали из праздного любопытства, другие, как Кушинг, преследовали профессиональные цели. Ведь здесь можно увидеть ранения, которых никогда не встретишь в нейтральных и далеких от мировой политики США. Поскольку Харви Кушинг был нейрохирургом, и к тому же очень искусным [80], он конечно же надеялся многому поучиться в воюющей Франции. Собственно говоря, он еще не определил своего отношения к войне. Как умный и образованный человек, он с долей иронии воспринимал многочисленные красочные, изобилующие деталями, страшные истории о том, что немцы сделали и продолжают делать. Он считал, что видит насквозь весь этот лживый пафос. Харви Кушинг светловолосый, худощавый, невысокий. Взгляд пристальный, глаза прищурены, губы сжаты. Он производил впечатление человека, привыкшего добиваться своего.

Вчера, в Страстную пятницу, прошел его первый рабочий день в госпитале. Кушинг уже начал представлять себе, к чему сведется его работа. Он видел раненых, это были чаще всего терпеливые, молчаливые люди с рваным, искореженным телом, с инфицированными ранами, которые нужно было долго лечить. Из их ран извлекали не только пули и осколки гранат, но и еще то, что на профессиональном языке называлось побочными снарядами: куски одежды, камни, деревяшки, гильзы, остатки снаряжения, фрагменты тел других людей. Он уже понял, в чем заключаются самые серьезные проблемы. Во-первых, множество солдат с больными, синими, отмороженными и почти не действующими ногами вследствие того, что они день и ночь стояли в ледяной слякотной воде (термина “окопные ноги” еще не существовало). Во-вторых, много симулянтов и тех, кто из стыда или тщеславия утрирует свои проблемы. Наконец, есть “сувенирная хирургия”, когда проводится довольно рискованная операция, хотя на самом деле снаряд мог бы и остаться в теле раненого, и после такой операции пациент гордо показывает всем извлеченную из него пулю или осколок гранаты, словно боевой трофей. Кушинг качает головой.

Сегодня канун Пасхи. Холодная, но ясная весенняя погода сменилась дождем.

С утра Кушинг обходит полупустые палаты и составляет список наиболее интересных с точки зрения неврологии случаев. Раненых с тяжелыми черепно-мозговыми травмами совсем немного, и поэтому он фиксирует различные типы поражений нервной системы. Раненые поступают почти исключительно из юго-восточных частей фронта. Большинство из них французы, есть также черные солдаты из колоний [81]и несколько англичан. (Последние, как правило, отправлялись в больницы ближе к Ла-Маншу или домой.) Постепенно список был составлен. В нем было записано следующее:

Одиннадцать случаев поражения нервов верхних конечностей, начиная от ран брахиального плексуса до мелких повреждений руки; пять из них — паралич спинных мускулов со сложными переломами.

Два случая болезненных поражений нервов бедра; Тауэр прооперировал со спайкой.

Три случая лицевого паралича. У одного пациента в щеке застрял ип morceau d’obus [82]размером с ладонь, на который он с гордостью всем указывал, — осколок гранаты как-никак!

У пациента, простреленного в открытый рот, — цервикальный паралич симпатической нервной системы.

Два пациента с переломом позвоночника — один умирает, второй восстанавливается.

Балка, подпиравшая убежище, упала на него, когда приземлившийся рядом снаряд взорвался в окопе, где как раз находился этот солдат.

Одна действительно серьезная черепно-мозговая травма: некто по имени Жан Понисинь, раненный пять дней назад в Вогезах и зачем-то привезенный на санитарной машине именно к нам.