Сражение закончилось. Обе стороны считали себя побежденными, но британцы просто оказались более оперативными при отступлении.
В тот же вечер де Ногалес въехал в освещенный лунным светом разгромленный город Газа:
Повсюду царила мертвая тишина. Прямо посреди улиц, меж обугленных стропил, разбитых повозок, штабелями громоздились сотни человеческих тел, сгоревшие и растерзанные останки людей и животных. А на почерневших стенах домов, грозивших вот-вот обрушиться, проступили большие пурпурные пятна, похожие на красные гвоздики, гвоздики из крови, указывавшие место, где преклонил голову какой-нибудь раненый, умирающий, прежде чем испустить дух. Когда последние алые и золотые полоски заката погасли в черной глубине неба, зазвучали жалобные возгласы с минаретов, возвещавшие верным сторонникам пророка, что ангел смерти простер свои крылья над пустыней, где тысячи христианских солдат уснули славным вечным сном под звездным небом Палестины.
Он возвращается в лагерь, лошадь под ним чуть не падает от усталости. Де Ногалес заворачивается в одеяло и ложится, склонив голову на бок коня. И тотчас засыпает.
Воскресенье, 1 апреля 1917 года
Оказавшись в большом зале, Бочарская отмечает, как многое здесь изменилось. Именно в этом великолепном Екатерининском зале Таврического дворца проходила церемония проводов ее госпиталя, и медики, исполненные рвения, решимости и надежд, отправились в 1914 году на фронт. Тогда она стояла рядом с другими, среди мраморных колонн, под массивными хрустальными люстрами, и их благословлял митрополит, кто-то из политиков желал им успехов, а церковный хор “заполнял пространство своим приглушенным песнопением”.
Теперь же она едва узнала этот самый зал:
Прекрасные колонны были увешаны плакатами с грубо намалеванными лозунгами. Паркетный пол весь исцарапан и завален старыми газетами. Повсюду валялись окурки и шелуха от семечек, являя собой отвратительное зрелище. Солдаты стояли группками, бродили вокруг или ели, сидя на полу. Гражданские лица настойчиво втолковывали им, что немцы — их лучшие друзья, что с кровопролитием пора заканчивать. Неподалеку от меня стояло человек шесть солдат, и я слышала, как гражданский убеждал их в необходимости сложить оружие, ибо война эта выгодна лишь помещикам и капиталистам.
Солдаты стайками входят во дворец, бродят по коридорам, поднимаются по лестницам; над ними развеваются флаги. В соседнем зале слышны звуки военного оркестра.
Революции от силы месяц от роду. Неудачи, разочарования, коррупция, лишения, нужда, нехватка продовольствия и постепенная, но бесповоротная утрата веры в старую власть сделали свое дело. К власти пришло Временное правительство. К тому, что осталось от нее. Обстановка отмечена нервозностью, и все же надежда есть. Надежда на обновление: духовное, демократическое, энергичное. Многие из тех, кто приветствовал падение царского режима, настроены продолжать войну.
София Бочарская считала продолжение войны само собой разумеющимся. Она потому и приехала в Петроград, что собиралась предупредить Думу о приказе, полученном ее соединением, который был воспринят как государственная измена. Приказ, изданный Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов, предусматривал, что личный состав всех воинских соединений должен избрать комитеты и что эти комитеты будут контролировать все запасы оружия. Кто отвечает за подобные приказы? Может, немцы? Конечно же с новой силой всколыхнулись и антисемитские настроения. Уж не еврей ли какой-нибудь стоит за этим? Бочарскую отправили в Петроград, так как она была замечена в связях с либеральной партией кадетов.