Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494

Великий князь литовский Александр оказался без помощи Польши в окружении врагов, опаснейшим из которых был Иван III. H. М. Карамзин обозначил расширение московских пределов — до р. Жиздры и даже Днепра, осуществленное «не столько мечем, сколько приманом». Этот способ ведения войны выражался в том, что московский государь «именем отечества и единоверия» призывал «к себе всех древних Россиян»^{18}. Здесь, конечно, не подразумевались не только сомнительный тезис об ущемлении православных в ВКЛ, но и патриотические чувства, которые вряд ли испытывали жители ВКЛ по отношению к Великому княжеству Московскому

Решительное стремление Александра к миру понятно. Не столь легко было объяснить «миролюбие Иоанна», действиям которого все благоприятствовало. Причины были найдены в характере Ивана III, желавшего тишины после более 30 лет правления, и, видимо, главное -предвидение неизбежности войны с Польшей, Венгрией и Богемией, а также неуверенность в верности союзников — крымского хана и молдавского воеводы. Кроме того, как справедливо заметил историограф, в то время Литовская Россия рассматривалась как чужая, а Иван III, заняв ее часть, был доволен своим превосходством и миром хотел утвердить приобретенное^{19}. Н.М. Карамзин перечислил ряд городов, которые по заключенному в январе 1494 г. миру остались за Россией^{20}, чем ввел в заблуждение многих историков. Алексин, Тешилов, Рославль, Венев, Мстиславль, Таруса, Оболенск, Мещера и до этого подчинялись Москве, а их перечисление в договоре было указанием порубежных мест с московской стороны и местоположением, в какой-то степени определявшим границу. Незнание исторической географии привело к ложным выводам его последователей, а также обвинениям в ошибках самого Н.М. Карамзина. Это связано, прежде всего, с обозначением в числе московских Рославля и Мстиславля, не городов ВКЛ, присоединенных к Москве в начале XVI в., а рязанских мест, известных издревле. Н.М. Карамзин внес существенный вклад в развитие представлений о ходе, времени и характере первой пограничной войны. Они были в дальнейшем развиты, избавлены от субъективизма (который постепенно изживал и сам историограф), подвергнуты критике. В изложении истории правления Ивана III автор отказался от повествовательной формы изложения материала и перешел к добротному анализу и серьезному обобщению событий. Г.Ф. Карпов, опубликовавший основной источник по отношениям Москвы и Вильно во второй половине XV в. — посольские книги, ранее написал самостоятельное исследование о борьбе Московского государства с ВКЛ^{21}. Автор отнес начало враждебных действий Москвы против Литвы к 1473 г., когда Семен Беклемишев ходил на Любутск с ратью великого князя^{22}. Но, по словам исследователя, отношения между государствами не прекращались. Казимир военных действий не начинал. Наступление Москвы началось только после присоединения Твери и взятия Казани (т.е. после 1485-1487 гг.)^{23}. Вместе с тем правительство ВКЛ почему-то не считало, что оно ведет войну с Москвой. В результате московское наступление было остановлено своеобразным средством «Ягайловцев» — их брачной политикой. Таким образом, датировка периода московско-литовских враждебных действий отнесена им примерно к 1487-1494 гг. Хотя сам автор довольно осторожно подходил даже к самому факту ведения войны. 1494 г., когда был заключен мирный договор, Г.Ф. Карпов определил как рубеж в отношениях государств, после которого «русское правительство» получило право и обязанность защищать православных в ВКЛ^{24}. М.К. Любавский рассматривал литовско-московские отношения до 1492 г. в контексте отделения от Литвы верховских князей (с Верхнеокской украйны). Помощь местных князей была полезна в борьбе с татарами, и Москва не только зазывала их на свою службу^{25}, но и оказывала определенное давление^{26}. И только в августе 1492 г. «натянутые отношения между Москвой и Литвой в конце концов разрешились открытою войной между ними»^{27}.

В лекциях по истории Западной Руси и Литовско-Русского государства, читанных А.Е. Пресняковым в Петербургском университете в 1908-1910 гг., вопрос о московско-литовском противостоянии представлен в непосредственной связи со спецификой государственного устройства ВКЛ. По мысли историка, политическое объединение ВКЛ произошло из-за необходимости борьбы с внешней опасностью. Таким образом сплотились вокруг ВКЛ земли-аннексы, возникла польско-литовская уния^{28}. В последние же десятилетия XV в. были восстановлены внешние условия развития Литовско-Русского государства. В его политике доминирующую роль снова стали играть восточнорусские (с Великим княжеством Московским) и татарские (с Крымским ханством) отношения^{29}.