Первая мрачная ночь

– Нет, не свободно! – не дала я ей договорить и пересказала вкратце о всех встречах с Николаем. В особый восторг она не пришла, потому что видела моего мужа неизменно старше, но тому, что к дочери пришла наконец первая любовь, порадовалась, и мы, помахав друг дружке белым флагом, разошлись по углам.

Тихо поужинав с однокурсницей в комнате перед телевизором (как Таня и любит), мы с ней приняли поочередно душ и легли спать.

Утром я позвонила Катьке и, естественно, ее разбудила, что меня, в общем-то, давно перестало удивлять. Выяснив, как у нее дела, я полюбопытствовала, чем сегодня займемся в плане поиска убийцы. Или убийц?

– Можно сейчас сходить к Юрочкиным и допросить кого-нибудь из них, – предложила подруга. – Вчера я узнала у Натальи их адрес.

– Да? Правда? Давай! – взвизгнула я от восторга, демонстрируя всецело поглотивший меня ажиотаж.

– Чего это с тобой? – изумилась Катька, никогда ранее не наблюдавшая в своей подруге ни капли энтузиазма в отношении этого мероприятия.

– Просто я хочу скорее завершить расследование, вот и все, – постаралась я выкрутиться, хотя пытаться сбить с толку проницательную от природы Катьку было занятием зряшным, и я это знала.

– Ха! Во-первых, завершать нам нечего, мы все только начали, а во-вторых, кому ты вкручиваешь? Что-то обязательно должно было случиться такое, прежде чем тебя могло заинтриговать расследование.

Ну я ж говорила! Пришлось сказать все по правде.

– Видишь ли, Катя, – я набрала в грудь побольше воздуха, – вхрякалась я.

– Ты – что, прости? Я, конечно, не лингвист, но слово такое слышу впервые.

– Вхрякалась, – повторила я, вследствие чего сердце забилось с рекордной скоростью. – Ну то есть влюбилась в Хрякина.

– Этого еще не хватало! Он мне не нравится!

Н-да, в этом вся подруга. Ну скажите мне, почему он должен ей нравиться?

– Почему… – начала я произносить этот вопрос, но Любимова поняла меня превратно:

– Не знаю. Хитрый очень.

Скажите пожалуйста! Хитрый! А ты прям святая простота!

Мне захотелось повесить трубку, и я это сделала, лишь только сухо назначив время встречи.

Катерина опоздала на шесть с половиной минут, мы еще раз поздоровались, после чего всю дорогу до нужного дома шагали молча. Таким образом и дотопали до ультрасовременного строения в шестнадцать этажей, с подземным гаражом, огороженным со всех сторон высоким забором двором и кучей вахтеров на каждом передаточном пункте. Мы остановились и разинули рты: жителям маленьких городов, коими мы и являемся, было в диковинку лицезреть такой дом, так как строить их у нас стали сравнительно недавно. По соседству стояла точно такая же шестнадцатиэтажная махина, а рядом с ней воздвигался новый дом.

– Ты уверена, что Юрочкины живут здесь? – первой прекратила я игру в молчанку, когда подружка потащила меня к одному из подъездов, над которым значилось: «квартиры 1—96».

– Да.

Мы в таком доме были впервые, потому обе несказанно удивились, услышав за своими спинами недоброжелательное: «Вы к кому?» – а обернувшись, увидев старушку в платочке, сидящую за чистеньким столом с амбарной книгой в руках.

– К Юрочкиным, в тридцатую, – сообщила Катька.

– А Георгия Алексеевича нет, – сразу подобрела тетка, поняв, что мы не чеченские террористы. – Он в командировке, в США.

– Знаем, мы к его жене.

– Она сегодня на смене, придет только на обед, зато дома Ефросинья Григорьевна и дети. – Осведомленность бабки поражала. Ей бы в ФСБ работать.

– Тогда мы к ним, – не сдалась упертая Катька.

– Тридцатая на пятом этаже, – уступила старушка, но стоило нам вздохнуть полной грудью и развернуть свои торсы к лифту, как консьержка окликнула нас:

– Доченьки, а записаться?

Выдав дотошной «фээсбэшнице» фамилии, имена, отчества, серии и номера паспортов, даты рождения, а также рост, вес и сексуальную ориентацию, мы блаженно выдохнули и, выслушав подробную инструкцию по пользованию подъемным механизмом с названием «лифт», потопали по шикарному красному ковру к нему же.

– Считаешь, им нужно наследство? – хмыкнула я, пока мы поднимались на пятый этаж.

– Не знаю. Но кто-то же убил наш труп?

Лифт остановился, мы вышли, Катерина надавила на кнопку звонка. Из-за двери послышалось заливистое пение соловья.

– Кто тям? – раздался детский альт по ту сторону двери.

– Кто-нибудь из взрослых дома? – спросила я у ребенка, наклонившись, чтобы ему было лучше слышно.

– Мы с Еголкой и бабуфка, тока она спит. Но мы вам не отклоем, потому фто папа в туалете сидит.

Железная логика!

– Да, – поддакнул другой, еще более высокий голосок.

Тут за дверью началась какая-то ребячья возня, видимо, детям и минуты было жалко тратить на разговоры с тетей, вместо того чтобы весело себе играть.

Мы призадумались, как поступить. Нет, ну надо детей отваживать от незнакомцев за дверью, имея такого пса в консьержах! Они так и мать родную не пустят.

Я уж решила, что придется ее ждать, когда Катя проявила чудеса сообразительности.

– В таком случае не получите конфет, которые купит вам бабушка на пенсию, что мы принесли.

– Конфет? – заинтересовались с той стороны. – Шоколадных?