Первая научная история войны 1812 года

А в 1812 году в русских салонах пели французские и итальянские песенки и арии. В основе того, что мы сегодня называем «русским романсом», также лежит классическая музыкальная форма, перенятая из Европы. А что же было с «русской песней» до этого? Посетивший Россию в 1839 году 15-летний Эуген Хесс записал в своем дневнике (18 августа): «Мы обрадовались цыганам, о которых много слышали, и с любопытством подошли к одной из их палаток. Она была наполнена ревущими, орущими и пьянствующими русскими. В огороженном месте сидели несколько смуглых бабенок, впрочем, не лишенных некоторого изящества, пара безобразных старых ведьм и парень в лохмотьях, которые все вместе завывали так, что это походило на чудовищный кошачий концерт. Наш чичероне без каких-либо сомнений назвал это русской народной песней. Разочарованные и до глубины души возмущенные, мы поспешили уйти оттуда…»¹⁰⁶ Здесь же добавлю, что лучшими исполнительницами русской песни (все подобные произведения написаны не каким-то обобщенным «народом», а конкретными композиторами самых разных национальностей) и русского романса в эпоху звукозаписи стали: еврейская «белая цыганка» Изабелла Даниловна Юрьева (настоящая фамилия – Ливикова: 1899/1902 – 2000) и грандиозно одаренная Алла Николаевна Баянова (настоящая фамилия – Левицкая: 1914 (или ранее…) – 2011). Должен сказать, что я благодарен судьбе за то, что был с Аллой Николаевной в самых добрых отношениях – и совместное исполнение романсов во время застолий в ее арбатской квартире навсегда останется в моей памяти. Другим выдающимся мастером фразировки и интонации, безусловно, должен быть упомянут певец с цыганскими корнями и эллинскими интимными увлечениями – Вадим Козин (1903–1994). Я не устаю подчеркивать: в Истории все взаимосвязано – и подлинный историк обязан, так сказать, путешествовать по эпохам и темам, выявляя суть и зерно явления!

Итак: происхождение императора, религия, гербовый символ, мелодия, использующаяся вместо гимна, салонные песни, основной стиль архитектуры, скульптуры и живописи; главные термины общественной жизни, науки и искусства; мода, элементы роскоши, многие продукты питания, жанры в различных искусствах и в литературе, большинство крупных художников, ювелиров, ученых, царские врачи, три министра иностранных дел (А. Чарторыйский, К. Нессельроде, И. Каподистрия) и т. д., и т. д. – все это в 1812 году было ИНОСТРАННЫМ, а вот войну нам предлагают называть «Отечественной».

Продолжаю следовать одному из своих любимых методологических приемов исследования явления – «подставлять в историческую формулу». В 1912 году официозная пропаганда идущей к скорой гибели Российской империи широко отмечала юбилей войны: на поле Бородина приехал Николай II. Интересно узнать, как с пропагандой «русскости» и «победы» над французами согласуется то, на чем передвигался русский царь и его семья? Рассмотрим последнее на то время новшество техники – автомобиль. Пользовался ли Николай отечественными машинами? Нет: «отечественная» – это война, а любимый автомобиль – французский «Делоне-Бельвиль». Кстати, и шофер – так же француз (и подданный Франции) – Адольф Кегресс. Изучаем книгу «Пребывание государя императора в действующей армии» – и наблюдаем православного монарха Николая II креслах следующих автомобилей: «Rolls-Royce», «Renault», но любимый – все же «Delaunay-Belleville». Как говорится, за что боролись…

Таким образом, огромный корпус репрезентативных фактов и документов неопровержимо свидетельствует, что самостоятельность и самостийность империи Александра I перед войной 1812 года была фиктивной в базовых смыслах: в культурно-эстетическом и в бытовом-практическом. Отставание в цивилизационном развитии означало большую и опасную историческую проблему, которую необходимо было решать, причем не внешней агрессией, а устроением внутренних реформ и созидательными действиями: но подобного не произошло.

Между тем задумаемся: а что же в России было, так сказать, исконного, только местного, своего? Во-первых, это особая форма рабства – крепостное право, во-вторых, скопцы: многочисленные последователи секты, считающие операцию кастрации «богоугодным делом». Скопцы ампутировали яички посредством размозжения их молотом, а затем прижигали окровавленное место раскаленным железом (отсюда и название: «огненное крещение»).¹⁰⁷

В следующих главах я расскажу о русских, живущих в 1812 году в Европе и даже во Франции, а сейчас, следуя своему методологическому приему изучения явления в разных эпохах, я напомню о том, что: