Первая научная история войны 1812 года

Бывали совершенно чудовищные случаи, когда помещики делали своими наложницами девочек — своих дочерей от собственных крепостных крестьянок. Практика подобного была сильно распространена.¹⁶⁴

У какого подлеца или не дружащего с разумом, но работающего «историком» на бюджете, после этих озвученных мной для широкой аудитории фактов, сможет повернуться язык назвать события 1812 года «Отечественной» войной? Насколько надо быть лживым, непрофессиональным «историком» (и просто непорядочным человеком), чтобы стараться защитить то общество, приписывая ему некую «духовность» — и присыпая его мерзости пудрой пропаганды лицемерных баек про православие?

Суровые условия труда и быта порождали постоянные крестьянские волнения и беспорядки, которые давились в крови, а методы устрашения становились все более зверскими:

«…институт крепостного права стал основываться на системе жесточайших телесных наказаний. Розги, палки и кнут, кандалы, рогатки и колодки были почти в каждом поместье и использовались без ограничений. „Почти вся Россия стонет под ударами, — писал полковник Гриббе (Гриббе Александр Карлович (1806–1876) — прим. мое, Е. П.), служивший под началом Аракчеева в конце царствования Александра. — Людей секут в армии, в школах, в городах и деревнях, на рынке, в конюшнях и в их домах“. …Известны ужасающие примеры того, как детей и беременных женщин забивали до смерти и раздетых крепостных затравливали собаками. Княгиня Козловская, настоящая русская Мессалина (Валерия Мессалина (ок. 17/20–48) — третья жена римского императора Клавдия, имя которой стало нарицательным из-за ее распутного поведения — прим. мое, Е. П.), хлестала женщин по груди и детородным органам; графиня Салтыкова, жена бывшего покровителя Аракчеева, три года держала своего парикмахера в клетке, чтобы он никому не мог рассказать, что она носит парик. Закон запрещал крепостным жаловаться на своего хозяина…

Богатые дворянские семьи владели тысячами крепостных, что давало им возможность жить в большей роскоши, чем аристократы Западной Европы, и воплощать свои самые причудливые фантазии. Многие из них имели по триста — четыреста лакеев… Граф Сакровский, будучи меломаном, заставлял всех своих слуг обращаться к нему речитативом. Князь Нарышкин, обожая маскарады, устроил в своем поместье пышное зрелище конца одной из турецких войн…»¹⁶⁵