Первая научная история войны 1812 года

«Самое могучее оружие французов, которым они до сих пор пользовались и, которое все еще представляет в их руках угрозу для всех стран, заключается в убеждении, которое они сумели распространить повсеместно, что они действуют во имя свободы и благоденствия народов. Было бы постыдно для человечества, если бы столь благородное дело считалось целью правительства, не достойного ни в каком отношении выступать ее поборником; для всех государств было бы опасно оставлять за французами и на будущее время важное преимущество обладания подобной репутацией. Для блага человечества, действительных интересов законных правительств и успеха предприятия, намечаемого обеими нашими державами, необходимо, чтобы это грозное оружие было вырвано из рук французов и обращено против них самих. Таков первый вопрос, по которому весьма желательно, если это возможно, договориться с британским правительством, и Вы должны дать понять, что это непременное условие установления тесного и сердечного союза между Россией и Англией».²³

То есть Александр чувствовал, что общество Европы (и отчасти России!) постепенно понимало правоту французской стороны — и уже готовил почву для будущей агрессивной пропаганды (в том числе, с большой компонентой клерикального мракобесия).

Документы и логика последующих событий свидетельствует об интервенционистской политике России и ее союзников — коалиционеров по отношению к Франции.²⁴ Ибо нельзя признать случайным или имеющим какой-то сторонний источник тот факт, что постулаты коалиционных договоров 1792–1795 гг. (как и 1804–1805 гг.) оказались претворены в жизнь в 1814–1815 гг.: основные положения итоговых документов Венского конгресса были сформулированы в договорах еще III антифранцузской коалиции (1804–1805 гг.)!²⁵ Можно только удивляться, как этого ВАЖНЕЙШЕГО и показательнейшего факта не заметили мои коллеги-историки! Что касается идеи Священного союза — то это извращенная клерикальными лозунгами идея Александра об устоях «вечного мира», которая зародилась в начале 1800-х гг., и, претерпев некоторые изменения, легла в основу того исторического явления, которое получило название «союз монархов против народов».²⁶

О «вознаграждении», которое будет получено после окончания интервенции во Францию не только странами, понесшими потери в войнах с ней, но и Россией, мы читаем в письме царя в сентябре 1804 г.:

«Теперь пора упомянуть и о том, что по окончании этой борьбы, которая потребует столь великих жертв, обе державы (Россия и Англия — прим. мое, Е. П.) должны будут обеспечить и для себя известные выгоды, как в вознаграждение понесенных ими потерь, так и для того, чтобы доказать своим подданным, что не были забыты также и их интересы (выделено мной, Е. П.). Если соседи России, как, например, Австрия, Пруссия и Швеция, получат выгоды, которые придется им пообещать, чтобы побудить (! — прим. мое, Е. П.) их действовать, то Россия будет вправе требовать того же и для себя. В подтверждение этого можно привести еще то соображение, что спокойствие Европы может быть достигнуто исключительно при помощи союза, образованного под покровительством России и Англии, к которому примкнут второстепенные державы…»²⁷