Первая Одиссея

– Сам догадайся, – озорно вдруг блеснула та глазами. – Всё говорят, что ты умён не по годам. Вот это я сейчас проверю.

Раздумывал недолго Одиссей:

– Ты Пенелопа, дочь царя Амикл Икария, брата Тиндарея.

– Как ты узнал?

– Мне боги подсказали.

– Причём здесь боги? Сам ты догадался. И знать хочу я, как?

– Всё очень просто, – сдался Одиссей, – царевну невозможно спутать со служанкой: она и говорит, и ходит, и даже ноги по-царски моет гостю.

– И ноги облила ему по-царски, – едва заметно улыбнулась Пенелопа.

– Вот именно! Служанка б воду не разлила. Работа эта ей привычна, а ты всё делала впервые и потому неловко и нерасторопно.

– Так ты считаешь, что я и вымыть ноги гостю не могу?

– Посмотрим, – рассмеялся сын Лаэрта, – попробуй еще раз.

– Не царское то дело.

– Но ты сама пришла мне ноги мыть. Кстати, зачем?

– Гостей так много, что служанок не хватает, – поспешно отвечала Пенелопа и, таз серебряный водой наполнив, вновь стала ноги Одиссею омывать, однако тот за мысль надёжно ухватился и вслух стал рассуждать:

– Нет, нет, всё это неспроста. Скорей всего, тебя прекрасная Елена подослала.

– Сама я вызвалась к тебе идти, – вздохнув, призналась Пенелопа.

– И для чего?

– Понравилось, как ты Елене отвечал. Хотелось убедиться, так ли ты умён на самом деле?

– И как?

– Раскрыв меня, свой ум ты проявил.

– Ты здесь с согласия Елены?

Взор Пенелопа отвела:

– Да, глупо утверждать иное.

С водой таз опрокинув, вскочил поспешно Одиссей и с жаром Пенелопу вопросил:

– Так, может, выбрала меня Елена?!

Не торопясь, отёрла руки Пенелопа:

– Ну, вот и весь твой ум красою ослеплен, как очи ярким солнцем.

Пристально Одиссей взглянул на Пенелопу, глаза прищурив:

– Ты, думаешь, что я попал под её чары?

– Нет смертного, кто устоит перед красой Елены. Дочь Громовержца соблазнит любого.

– Но только не меня!

– Пустое.

– Любое я тогда твоё желание исполню.

– Клянись Афиной.

– Клянусь, но помощь мне нужна.

– И чья?

– Твоя.

– Я не могу обманывать подругу и сестру.

– Да и не нужно, правду говори.

– И наших тайн я не раскрою.

– Я знаю их и так.

– Так чем же я могу тебе помочь?

– Когда я выиграю спор, моё желание исполнишь.

– Нет, этого не будет никогда.

– Чего? Иль спор не выиграю я, иль не исполнишь ты моё желанье?

– Без первого второму не бывать.

– Да, – подхватил тут Одиссей, – за первым следует второе, и я молю богов, чтоб так и было.

– Ну, что же, мне пора, – вздохнула Пенелопа.

– Елена ждёт? – лукаво усмехнулся Одиссей.

– А хоть бы так. Тебе то что?

– Ох, не скажи.

И золотой кувшин взяла она с водой прозрачной:

– Давай, я все-таки помою твои ноги.

– Нет, царской дочери я не позволю. Елене так и передай.

– Я так и поступлю.

Тут сам омылся Одиссей и полотенцем белым вытерся, которое ему вручила Пенелопа. Он пригласил её присесть, чтобы продолжить разговор, но та лишь покачала головой:

– Мне пора.

– Постой! Ты так и не узнала, как догадался я об имени твоём.

– А что тут сложного? Царевен здесь не так уж много.

Взяв таз серебряный и золотой кувшин, царевна вышла, а сын Лаэрта о чем-то долго размышлял, откинувшись на кресле и в потолок мечтательно глядя.

Песнь третья. Пир

В те времена не допускались женщины на пир, но многомудрая Елена, взяв Пенелопу с Клитемнестрой, гостей приветливо встречала и приглашала в мегарон, где были винами и яствами уставлены столы. Герои таяли от наслажденья, и каждый представлял себя счастливцем, которого богиня красоты встречает на пороге собственного дома. Гостей неплохо изучила дочь Тиндарея и находила всем приятные слова, которые им льстили. А женихи лишь больше возгорались, уверовав в свою победу. Завидев Одиссея, Елена хитро улыбнулась, приветствовав его стихами:

О, многомудрый Одиссей!
Ты всех удачлив и хитрей,
Глубокий ум и зоркий взгляд –
Не боги ль здесь благоволят?

Не ожидал такого поворота Одиссей. Угодно с кем, но с музами он дружбу не водил и также был от стихосложения далёк, как небо от земли. Дочь бога и царя преподнесла ему нежданно испытанье. А нужно отвечать стихами. Для сочинительства Елена много времени имела, а Одиссею оставалось всего лишь несколько мгновений. Замедлил шаг, мучительно он строки подбирая, но подойдя, непринужденно произнёс:

О, златокудрая Елена!
Не скрыться никому из плена
Твоей небесной красоты.
Кого захочешь выбрать ты?

«Ах, слава Аполлону, водителю прекрасных муз, – он Феба мысленно прославил, – сегодня принесу я в жертву богу белого быка». Но испытания на этом не закончились. Елена, видимо, была готова к подобному развитию событий и вновь ответила стихами:

Не скрыть от взора Одиссея
Ни замыслов моих, ни дум,
И в тайны дочки Тиндарея
Проникнет его острый ум.

И вновь пришлось Лаэрту сына рифмованный придумывать ответ: