Первая после бога

— Не выгнала, а удалила из операционной посторонних, — возразила Кассел. Заведующий приёмником кашлянул, нахмурился, разглядывая стол. А вот и первая ловушка! Правильно, это же он всех под рукой имеющихся в блок согнал! Понятно, что с испугу. Понятно, что, собственно, это его промах. Но своих топить не стоит. — Дело в том, что вашего брата доставили в экстренном порядке, — а других порядков в нашей больнице и не бывает, но тебе это, бугай, стероидами взращённый, знать незачем. Многие знания — многие печали. — Поэтому полной информации о состоянии больного у нас не было. И все врачи, чья консультация могла понадобиться, ждали наготове. Ведь не простой же пациент, — чего уж там, ублажим, реверансик сделаем — не убудет. — Их присутствие на операции не требовалось. Но они обязательно осмотрят вашего брата в плановом порядке.

Переборщила с «порядками», ну да ладно. Тем более что ответила правильно и по делу, заслужив одобрительные кивки. Присутствующие повернулись к блондину, ожидая от него подачи. Звездец кивать не стал, глянул, словно кирпич швырнул.

— Вы едва его не угробили! — пробасил.

Интересно, откуда дровишки?

— Вообще-то, я его спасла, — спокойно ответила Кассел.

— У него сроду сердце не болело! — грохнул кулаком «гордость».

Хорошо так грохнул, стол аж просел в ножках. А вам, господин звезда, штрафное очко! Выдержаннее надо быть.

— Фибрилляция[12]? — тихо уточнил доктор Лангер.

— Асистолия[13], — коротко ответила Дира. — Постарайтесь понять, — неправильный тон, не нужно показывать, что ты считаешь его умственно отсталым! — Вашего брата доставили в тяжелейшем состоянии, операция тоже непростая — экстренная, по жизненным показаниям. В таких условиях могут случиться неожиданности. И к сожалению, они случаются. Это при плановой операции больного сначала изучают под микроскопом, чтобы свести риски к минимуму. Но даже в этом случае стопроцентной гарантии никто не даст. С ситуацией мы справились…

— Знаю я, как вы справились, — скривился блондин. — Почему-то руками начали… Как у вас это называется? Качать? Да ещё ребро сломали!

— А чем я должна была действовать, по вашему мнению? Ногами?

— Доктор Кассел! — кашлянул Лангер.

— Не делайте из меня дурака! — бешеным драконом взревел «гордость». — Кое-что и я знаю, видел! Когда сердце останавливается, в него просто силой шарахают! Вы не маг, потому…

— Я маг, — отчеканила Дира. — Иначе бы сертификат нейрохирурга мне никто не дал. И я не пытаюсь делать из вас дурака, нет такой необходимости. Дефибрилляцию, которую вы окрестили «шараханьем силой», применяют как раз при фибрилляция, на то она «де». При асистолии же сердце сначала запустить нужно. А сломанное ребро свидетельствует только о том, что я всё сделала верно — это вам любая комиссия подтвердит. Поменьше иллюзион[14] смотрите. Лучше книжку почитайте. Могу порекомендовать пару пособий по реанимации, написанных доступным и простым языком.

— Доктор Кассел, прошу вас, спокойнее! — решил подать голос заведующий приёмником, до этого момента предпочитавший изображать мышь под веником.

— Я спокойна, как кадавр[15], — заверила его Дира.

— Ещё бы вам не быть спокойной! — рявкнул блондин. Правда, по столу долбить больше не стал. Видимо, мебель пожалел. Просто сжал пудовые кулаки. Но и это выглядело внушительно. — Любимица начальников! Да о ваших проколах в открытую треплются!

Ну, вот теперь понятно, кто таким сребролюбивым оказался! Спасибо, господин травматолог. А, заодно, и доброй сестричке благодарность стоит выписать.

— Вы сейчас договоритесь до того, что я карьеру через постель делаю, — огрызнулась Дира. — Только предупреждаю сразу: такое обвинение не слишком оригинально.

— А чего тут обвинять? — бугай вдруг съехал с рыка на господский тон, откинулся в жалобно пискнувшем кресле. — Вот он, — звездища кивнул на загадочно улыбающегося Шеллера, — хирург, в это верю. А вас соплёй перешибить.

Кассел искренне полагала, что давно научилась себя в руках держать. И каждый раз, когда её нести начинало, удивлялась: ведь не девочка уже, с чего так завелась? Следом шло клятвенное заверение никогда больше подобного не делать и не говорить. Клятва держалась крепко — до следующего «проноса».

Сейчас, видимо, этот самый следующий и наступил.

Дира потянулась, стащила со стола для корреспонденции, стоявшего как раз за её спиной журнал — не слишком и толстый, в полтора пальца всего-то шириной. Да и разорвала его пополам, аккуратно положив обрывки на стол, а не в морду «гордости» швырнула, хоть и очень хотелось.

— А монету в трубочку пальцами скатаете? — заинтересовался блондин.

— Скатать не скатаю, но сломать могу, — заверила Кассел и приторно-вежливо поинтересовалась у Лангера. — Я могу идти?

— Да, конечно, ступайте, — прошипел подозрительно покрасневший заведующий. — Объяснительную не забудьте написать.

— Непременно, — пообещала ему Дира.

— Больного мы доктору Шеллеру передадим, с вашей стороны возражений не будет?

— Ну что вы? Как можно? Уверена, что его методы лечения устроят всех присутствующих!