Первая после бога

— Пытались делать, — поправил Лангер, косясь на журнал так, будто он укусить мог. — О положительных исходах я читал, конечно. Правда, давно, монографии… Но при чём тут вы? Это не традиционная хирургия, а чистая хилер-практика, магия, так сказать и…

— А я, по-вашему, кто?

Кассел зачем-то постучала пальцем по журналу.

— Что?

Теперь несчастный профессор с испугом на бывшую ученицу смотрел, комкая у горла ворот толстого халата.

— Не что, а кто. Я, уважаемый профессор Лангер, хилер.

— Девочка моя, — от ужаса бывший зав на шёпот перешёл. — Сядь-ка, сядь. Может, водички тебе? Понимаю, такой стресс, вся эта ситуация… Я сейчас, где-то тут…

— Это вы сядьте, — Кассел перехватила руку профессора, силком на стул его усаживая. — И не пугайтесь так. Я в своём уме. Всё понимаю — не практик. Да что там, и теоретические-то знания на уровне факультатива. Но ведь всё решаемо и спешить некуда. Подучим, узнаем, наведём справки, прошерстим базу…

— Какие знания?! — загрохотал зав, то ли отойдя от шока, то ли ещё глубже в него погрузившись. — Дира, не пори чушь! Про свои ограничения забыла? Никто не позволит тебе ничего подобного! В миг лицензии лишишься! В миг, слышишь?! А то и под статью о незаконной деятельности попадёшь! Нет, ты головой подумай: если пациент у тебя на столе умрёт? Это уже убийством попахивает! Посла мало?!

— Да вы погодите кричать, — улыбнулась Кассел, ласково Лангера по руке похлопывая. Кстати, кисть у него вся почечными бляшками усеяна была, пятнышками стариковскими. А раньше хирург и не замечала. — Эти больные никуда жаловаться не побегут и наши зад… головы прикроют.

— Вот именно, что зад! — взъярился профессор, руку свою выдёргивая. — Задницы вместо голов! С чего такие мысли вообще пришли?! Ты первоклассный нейрохирург, вот и занимайся тем, что умеешь! Не прыгай выше головы-то, незачем!

— А это не выше головы, — Дира сама почувствовала, как солнечная улыбка с её физиономии линяет. — Это как раз вровень. Мне вот тут один умный человек… гм!.. в общем, человек вопрос задал: если Близнецы силы подарили, которых у других нет, то зачем-то это нужно, верно? Я даже знаю зачем — лечить! А у меня их отбирают.

— Это всё казуистика!

— Да никакая не казуистика, простая логика. Сначала требуют, что бы я врачебную клятву давала: «…посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека»[37]. А потом мне этого делать не дают. Я могу, я хочу и я буду!

— Хорошо, это не казуистика, — неожиданно успокоившись, согласился Лангер, — это самоубийство. Дира, девочка, что с тобой случилось?

— На драконе покаталась, — смущённо бровь почесав, призналась Кассел. — И подумала кое о чём.

— Может, тебе попробовать всё-таки развестись, а? — с бабьей жалостью протянул профессор. — Опять замуж выйти, детишек родить. Ну её, медицину эту. И Близнецы с ней, с диссертацией. Я вот внуками займусь теперь. Может, розы разводить стану. Всегда мечтал.

— Нет уж, врач так врач, — буркнула Дира. — Так вы в деле или нет? Я думала, что вы мне не только с информацией подсобите, но и вторым хирургом станете.

— А остальная бригада? Операционная? Маги-техники? Это ты где возьмёшь? Не в больнице же оперировать станешь.

— Тоже решаемо, — тряхнула головой Кассел. — Сумасшедших в мире полно. А авантюристов ещё больше.

— Про подпольные аборты я слышал, — покачал до сих пор примятой с одной стороны гривой Лангер. — Про косметические манипуляции тоже. Про тайные нейрохирургические операции ещё ни разу не доводилось.

— Всё случается в первый раз, — философски заметила Дира. — В конце концов, не наживы ради, а только по велению лорда Солнца.

Кажется, Лангер очень хотел спросить, не падала ли его любимая ученица с дракона вниз головой. Но промолчал. Только посматривал странно и всё головой качал.

Глава четырнадцатая. Великое преимущество врача в том, что он не обязан следовать своим советам

В этот раз возвращение в родные пенаты приятным Дира бы не назвала. И дело, наверное, не в том, как на неё окружающие реагировали, а чего сама ожидала. Кассел-то казалось: будут коситься, обсуждать, косточки перемывать. А поскольку на неё никто особого внимания и не обратил — так, стандартные приветствия, кивки и абсолютно нейтральное: «Доброго утра!» — доктору мерещилось, будто смотрят исподтишка, в спину пальцами тычут. Так и подмывало обернуться резко.

Понятно, что паранойя чистой воды и нервы разгулявшиеся. Но пустырник-то не помог!

На лестнице в родное отделение хирурга леди Эр перехватила. Подлетела бесшумно, что для призрака, собственно, естественно. Подхватила под локоток, а вот это уже не привычно. Условно умершие по собственной воле до людей дотрагиваться не любили. Кому ж понравится, если от твоих прикосновений дёргаются? Но как не шарахаться, когда чувство такое, словно ледышку приложили?