Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса

— Это ненадолго, — заверила она меня, и я почувствовала, что вечный источник ее уверенности ничуть не иссяк. — И потом вскоре ты снова сможешь приехать ко мне или — кто знает? — мне удастся отыскать способ навестить тебя.

* * *

Мы вернулись в Ричмонд вместе с приливной волной, и сразу за излучиной реки я увидела на причале высокую тощую фигуру. Это был король, я еще издали его узнала. Генрих явно ждал меня, и теперь я не знала, как поступить: то ли приказать лодочнику развернуть лодку и плыть обратно, то ли все-таки причалить к пирсу. Мне бы следовало догадаться, что он непременно сумеет вызнать, куда я направилась. Не зря предупреждал меня мой дядя Эдвард, утверждая, что наш нынешний король всегда все знает. Мне бы следовало также догадаться, что Генрих не примет моих лживых оправданий по поводу дурного самочувствия и непременно станет расспрашивать мою кузину Маргарет, а также потребует, чтобы она немедленно пропустила его к жене.

Слава богу, на пирсе с ним рядом не было ни его матери, ни придворных. Он стоял там один, точно встревоженный внезапным исчезновением жены супруг, а не исполненный подозрений король. Как только наша маленькая лодка ткнулась носом в деревянные сваи, мой грум выпрыгнул на причал, намереваясь помочь мне подняться, но Генрих небрежно отодвинул его в сторону и сам подал мне руку, помогая вылезти из лодки. Затем он бросил лодочнику золотой, и тот даже на зуб монету попробовал, не веря, что она настоящая, а потом поспешно отплыл от берега и исчез во тьме и речном тумане.

— Тебе следовало все-таки сказать мне, что ты хочешь навестить мать, и я бы отправил тебя куда более удобным способом, на барке, — только и сказал Генрих с легким упреком.

— Извини. Но мне казалось, ты не хочешь, чтобы я ее навещала.

— Значит, ты решила съездить туда тайком, чтобы я ничего не узнал?

Я кивнула. Не было смысла отрицать это. Конечно же, я надеялась, что он ничего не узнает.

— А все потому, что ты мне не доверяешь, — спокойно продолжал он. — Не доверяешь и думаешь, что я не позволю тебе к ней ездить, сославшись на то, что это недостаточно безопасно. Ты решила, что лучше обмануть меня и выбраться из дворца тайком, как шпионка, чтобы обменяться мнениями с моим врагом?

Я не говорила ни слова. Он сунул мою руку себе на сгиб локтя, словно мы с ним были любящими супругами, заставляя меня идти ровным шагом с ним рядом.

— Ну что, ты убедилась, что твоя мать устроилась с удобством? Она здорова?

Я кивнула.

— Да. Спасибо.

— А она рассказывала тебе, чем занимается?

— Нет. — Я колебалась. — Она никогда ничего мне не рассказывает. Я сказала ей, что мы уезжаем в Норидж. Надеюсь, в этом не было ничего плохого?

Все это время Генрих не сводил с меня глаз. Но при этих моих словах его тяжелый взгляд стал немного мягче; казалось, ему жаль, что он заставляет меня разрываться между ним и матерью и решать, кому я в первую очередь должна хранить верность. В голосе его все же слышалась горечь, когда он сказал:

— Нет. Совершенно неважно, что ты ей сказала. У нее, безусловно, найдутся другие шпионы, помимо тебя. Она их повсюду вокруг меня расставила. Она, возможно, давно уже знала о предстоящей поездке. О чем еще она тебя спрашивала?

Это было похоже на кошмарный сон — приходилось заново пересказывать весь мой разговор с матерью и непрестанно думать при этом, что именно ей могут поставить в вину. А может, и в вину мне самой.

— Почти ни о чем, — ответила я. — Она спросила, правда ли, что Джон де ла Поль покинул наш двор, и я сказала «да».

— А она случайно не высказывала догадки, по какой причине он уехал? Ей известно, куда именно он направился?

Я покачала головой.

— Я сказала ей, что, по нашим предположениям, он отбыл во Фландрию, — призналась я.

— Разве она об этом не знала?

Я пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Она его ждала?

— Не знаю.

— Как ты думаешь, последует ли за ним его семья? Его брат Эдмунд? Твоя тетка Элизабет, его мать? Его отец? Неужели все они таковы? Ни на одного нельзя положиться! А ведь я полностью им доверял, я принял их как родных, я слушался их советов! Неужели они просто записывали все, что я говорю, и передавали своим родичам за границей, моим врагам?

Я снова покачала головой:

— Этого я тоже не знаю.

Он выпустил мою руку, отступил на шаг и пристально посмотрел на меня; его темные глаза, лишенные даже намека на улыбку, казались подозрительными, лицо было сурово.

— Когда я думаю о том, какое состояние было потрачено на твое образование, Элизабет, я действительно не могу не удивляться тому, как же мало ты знаешь!

Собор Святой Марии-в-Полях, Норидж. Лето, 1487 год

Итак, весь наш двор устремился по раскисшим дорогам на восток; праздник Тела Христова мы встретили в Норидже, в соборе Святой Марии-в-Полях, а затем посетили и сам богатый город, чтобы посмотреть на шествие к собору, устроенное представителями разных гильдий.