Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика

— Вы не были вне Советской России и вам непонятна европейская обстановка и западные методы работы. Революция России не нужна. Она от всех этих социалистических экспериментов устала. Партизанщиной и восстанием вы ничего не сделаете. На Запад также мало надежды, как и на розенберговскую политику.

Победа германских армий должна привести нас в Москву и постепенно передать власть в наши руки. Немцам, даже после частичного разгрома Советской России, долго придется воевать против англосаксонского мира. Время будет работать в нашу пользу, и им будет не до нас. Наше значение, как союзника, будет возрастать, и мы получим полную свободу политического действия.

Генерал Власов не соглашался со мной. Он считал, что РОА — это только точка опоры: для национально-революционного пожара, для организации крупнейшего партизанского движения, саботажа и новой гражданской войны. Нельзя допускать немцев слишком глубоко в Россию.

— Вы поймите, — говорил он, — что мы живем в эпоху не профессиональных войн, а революционных движений. Народ — это не статист, а активный участник исторических событий.

Я не соглашался с ним. И пробовал доказать ему, что личности делают историю. Толпа остается всегда толпою и, в конце концов, идет за победителем.

Андрей Андреевич возмущался.

— Позвольте, — говорил он, — ведь вот, большевики победили, однако русский народ не воспринял коммунизма.

— Воспринял или не воспринял, а потом изжил — все это не шрает никакой роли. Исторический факт налицо, что в Москве сидит коммунистическое правительство и управляет двухсотмиллионной массой, — возражал я.

— Вы слишком заражены германским «фюрер-принципом», — нападал Власов.

— А вы, генерал, слишком тонете в доктринах революции, — парировал я.

В конце концов, мы оба решили, что без водки этого дела не разберешь, и, уходя от Власова под утро, я чувствовал, как говорят моряки, что слишком ложусь на борт, но что Андрей Андреевич Власов, безусловно, большой и умный человек.

Часто потом, вспоминая наш интересный разговор, я думал, прав ли Власов, что Белое движение захлебнулось от того, что не сумело продолжить революции Керенского против активно выступившего большевизма. Или был прав я, когда доказывал ему, что Белое движение проиграло, ибо в критический момент на решающем Орловском операционном направлении генералу Деникину не хватило десяти хороших дивизий?

Ведь были в Советской России потом всевозможные восстания и народные движения? Все они также окончились полной неудачей.

Вопрос — живем ли мы в эпоху, когда надо вести войну при поддержке политики или политику при поддержке бронированного кулака — этот вопрос разрешила сама жизнь. Над ним теперь нечего философствовать. Я должен откровенно признаться, что генерал Власов был во многом прав.

«Русский вопрос» атомной бомбой сегодня, конечно, разрешить нельзя. Мы не имеем права допустить этого. Это не будет война против коммунистической идеологии, а, по всей вероятности, против нашей исторической государственности. Финансировали же за границей тридцать лет русскую революцию, так почему же не хотят теперь финансировать русское возрождение?

Русская революция — это русское дело, и надо помочь и дать возможность разрешить этот вопрос самим русским, а не грозить многострадальному и ни в чем не повинному народу атомным пожаром. Оружие, как бы оно ни было сильно, должно быть только оружием боя, а не средством уничтожения мирных городов, сел и деревень. Средством уничтожения стариков, женщин, детей и гражданского населения.

Пусть тень Нюрнбергского процесса пройдет через кабинеты западных политиков. Русским надо быть очень острожными при столкновении с западной антисоветской, вернее, антикоммунистической пропагандой, и стараться глубоко проникнуть во всю ее сущность и правду. Надо хорошо проанализировать, где кончается антикоммунистическая пропаганда и где начинается столкновение экономических интересов и ненависть к русскому народу.

Во время Второй мировой войны положение было иное. Расчет на тотальную победу Германии был равен нулю. Временные победы Германии на Востоке и Западе не изменили бы общего хода военных действий. Немцы победить не могли. Силы были слишком неравны. Германия не могла успешно воевать одна против целого мира.

Расчет Власова на революцию правилен. Обескровленная Германия и западные державы, победители и побежденные не смогли бы полностью заняться «русским вопросом», и начавшееся движение РОА, обрастая партизанщиной, всевозможными восстаниями, могло бы вылиться в широкое революционное движение.

На опыте Германии мы видим, что оккупация России немыслима, и значение русского союзника, частично сидящего в городах, а главным образом в лесах, постепенно возрастая, приобрело бы полноценное политическое значение.

При Третьей мировой положение резко изменится. Советская Россия, а, может быть, и всякая Россия является сейчас противником англосаксонского капиталистического света.