Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика

Управлять — это значит предвидеть, а потому надо ясно понимать, что 35-летний процесс коммунистической революции невозможно сбросить со счетов истории, как никогда не удалось Священному союзу сбросить с версальских ковров пыль сапог наполеоновских гренадер. Только революционизируя наше мышление и то глубоко, мы сможем понять эпоху и, отряхнув с наших символических форм пыль кубанских степей, воспринять идею, что современное военное искусство переживает принципиальную революцию, и что армия сегодняшнего дня отличается от армии Первой мировой, да и Второй мировой, не только техникой своего вооружения, формой организации или боевого порядка развертывания, но и чем-то гораздо большим; намного глубже она отличается психологией боя.

Казарма больше не изолированный монастырь, а офицер — не сын дворянской касты. Генерал — не «Ваше превосходительство». Военная политика, психологическая война, идеологически-пропагандистская обработка, доктрина малой войны, акты саботажа и террора, классовая ненависть и национальный шовинизм народов — все это, смешавшись с принципами старой, классической стратегии, революционизировало армию и ее душу и по существу, и по форме.

Все это изменило облик сегодняшнего солдата и офицера, а перед полководцем поставило целый ряд новых и до сих пор невиданных задач: задач, не понятых военной наукой на Западе почти до конца Второй мировой войны.

Политика должна глубоко понимать и чувствовать приближение новой эпохи и находить новые исторические возможности динамизирования целей ведомой ею нации, координируя таковые с реальным потенциалом силы стоящей за ее спиною армии. Каждая эпоха, сказал наш противник Карл Маркс, имеет свое собственное отношение к истории, а потому современная политика должна прекрасно разбираться в перспективах грядущих событий. Петр Великий пил за здоровье своих учителей, разбитых им на полях Полтавы. Глупо считать, что по отношению противника достаточно одной брани, и ничему от него учиться не следует. В моей книге «На заколдованных путях», разбирая ход Второй мировой войны, я сказал, что тактика Сталина была гениальна. Это вызывало вопль некоторых русских групп, ничего не понявших и до сих пор ничему не научившихся. Пришло ли им, однако, в голову, что если бы тактика Сталина не была гениальной, то он не владел бы сегодня половиной мира, а в России не бушевала бы революция, и мы не сидели бы за океаном у разбитого корыта.

Климат определяет динамику и психологию нации. Он влияет на ее религиозное миросозерцание, а в политике диктует исторические цели, связанные с миссионизмом данной нации. Он влияет на психологию правящего класса и народного актива. В чисто бесклассовом государстве политика является прямой функцией стремлений нации, не заглушаемой психологическим влиянием правящих каст или сословий.

Активная политика еще в мирное время помогает своей стратегии занять те исходные позиции, которые самой своей геополитической тяжестью предрешали бы и влияли бы на дальнейший ход развития военных операций. Политика дает армии время подготовить себя и страну к будущим вооруженным действиям. Она, по мере возможности, обеспечивает стратегические фланги и тыл будущих театров военных действий. Она подготавливает союзников и нейтрализует возможных врагов. Политика помогает вооруженным силам во время войны сохранить свободу маневра. Обеспечивает коммуникацию и необходимое для военной промышленности сырье, путем соответствующих политических актов и изысканием подходящих союзников. Она еще в мирное время ставит цели и задачи своей стратегии, но во время войны ни в коем случае не вмешивается в чисто оперативные решения. Государственная политика не может связывать рук государственной стратегии и не смеет влиять на способ подготовки к войне, мобилизацию, выбор мест оперативных концентраций, направлений нанесения ударов, а также на тактику предполагаемых или проводимых военных акций.

Язык дипломатии, конечно, чужд военному языку. Военные говорят приказами. Дипломаты-политики — нотами. Искусство составлять приказ — это уметь в ясной и категорической форме, по возможности в нескольких словах, изложить идею операции. Его качества — определенность, ясность, краткость и категоричность. Иные требования ставит политика языку дипломатов. Здесь надо говорить согласно принятому изречению: язык дан тебе для того, чтобы лучше скрывать свои мысли. Ноты пишутся так, что даже тогда, когда объявляется война, противник не должен обидеться. Одним словом, как говорили в старом Санкт-Петербурге — пишется трамвай, а читается конка. Профессиональным военным, работающим совместно с дипломатией, надо хорошо понимать эту психологическую разницу языков. Надо помнить, что одно — это линия боевого фронта, а совсем другое — линия государственно-политической обороны.