Первая Школа

Нет, прислать письмо-приворот он додумался вовсе не самостоятельно. Ему вообще ничего подобного в голову не приходило, пока не встретил в одном кабаке какого-то мага и не стал ему, по причине выпитой бутылки вина, жаловаться на жизнь, маму, несправедливость мира и то, что богатые, родовитые невесты почему-то вопреки сказкам и прочим сочинениям выбирают таких же богатых и родовитых, а не обделенных судьбой. Маг слушал, расспрашивал, а потом зачем-то стал уточнять имена студентусов и преподавателей. Уточнив же, предложил простое решение — заставить богатую и родовитую влюбиться. И даже пообещал поспособствовать. Главное там было стих сочинить и цветы найти.

На трезвую голову балбес, возможно, ничем подобным заниматься бы не стал. Но из-за плескавшегося в голове вина он чувствовал себя героем той самой сказки, который страдал, терпел и наконец дождался — на его пути встретился добрый маг-оборотень и пообещал женитьбу на принцессе. А то, что герой сказки освободил оборотня из ловушки, а потом дотащил домой и вылечил, в тот момент как-то позабылось. Как и то, что привороты запрещены, а их использование — серьезное нарушение закона.

В общем, мамкин сын хотел, чтобы его пожалели и простили. У него и так судьба не сложилась. А тут еще и какой-то подозрительный маг — напоил, соблазнил и втравил.

— Придурок, — обозвал родственника Льен.

Наконец замолчавший барон смотрел на Джульетту с большим интересом.

Дознаватели тихонько о чем-то переговаривались.

Маменькин сын старательно думал, пытаясь вспомнить, как тот добрый маг выглядел.

А у Роана росло и крепло убеждение, что затеяли эту глупость с приворотом по одной простой причине. Кому-то очень хотелось, чтобы дальше со студентусами ехало как можно меньше преподавателей. И чтобы точно не ехал он, Роан, которому бы пришлось остаться с подопечной до того момента, когда местные специалисты приворот снимут.

— Странно, — пробормотал маг и посмотрел на барона.

А ведь если бы он не затеял совершенно идиотское разбирательство, о конверте могли и не вспомнить. А потом Джульетта могла его обнаружить и в шутку прочесть шедевр подругам. Или кто-то другой бы прочел. Тот же Яс. Из чистого упрямства разобрался бы в жутком почерке Льенового родственника и прочел, причем правильно. Интересно, как бы в этом случае приворот сработал?

Ленс Дановер потирал ноющую спину, которой очень не понравился полет с ненормальным кикх-хэй на его безумном транспорте. Как оказалось, высоко в небесах дует довольно холодный ветер.

Смотрел Дановер на облупленное двухэтажное здание, чью облупленность пытались прикрыть старые яблони и клены. Нашел магистр это здание с большим трудом. Местные жители при виде мрачного мага, прихрамывающего и держащегося за поясницу, опасливо переходили на другую сторону улицы, а то и вовсе ныряли в первый попавшийся двор и делали вид, что там и живут. А Хэнэ объяснял долго и слишком подробно, из-за чего путь к приюту в голове у Дановера превратился в какой-то лабиринт.

Сам приют маг узнал только благодаря табличке, ничем другим он от окрестных домов не отличался.

— Вы что-то ищете?

Дановер перевел заинтересованный взгляд с приюта на бесшумно подошедшую женщину. В руках у нее была корзина, из которой задорно торчали луковые перья. На голове потрепанная соломенная шляпка. И весь облик напоминал о доброй волшебнице из какой-то детсткой сказки.

— Приют, но я его нашел, — ответил маг, стараясь улыбнуться как можно приветливее.

— Ой, так вы проверяющий! — непонятно чему обрадовалась женщина и заполошно схватилась за щеки. — Так пойдемте быстрее. Госпожа Данья уже не чаяла вас дождаться. Так и думала, что умрет, а на ее письма никто не обратит внимания.

Схватив Дановера за руку, женщина решительно потянула его к зданию. Вблизи оно выглядело еще хуже, чем издали. Краска отваливалась слоями, и весь фасад был покрыт разноцветными пятнами, хорошо хоть неяркими. Балкон, который издали выглядел неплохо, оказался подперт снизу двумя сучковатыми колодами, да и в целом был завален каким-то хламом.

Внутри приют выглядел чистенько, но бедненько. Стены побелены, скрипучий пол выскоблен до белизны и по углам никакой паутины. В комнаты воспитанников Дановер заглядывать отказался, не за тем он пришел. А бессменная вот уже полвека глава приюта оказалась симпатичной старушкой с колючим умным взглядом. Перед ней хотелось вытянуться в струнку и сознаться во всех своих грехах, начиная с обстриженной в детстве собаки сестры и заканчивая тем, что не обрадовался появившемуся неизвестно откуда внуку.

Впрочем, разговаривать с этой женщиной было приятно. Она не плакалась и не жаловалась. Узнав, что гость вовсе не проверяющий, даже рассказывать о проблемах приюта не стала. Просто въедливо уточнила, зачем ему сведения о давно умерших воспитанниках, и, немного подумав, кивнула.