Первая стена

— Я… Простите за невежество, триарх. Зачем нам сознательно атаковать самую крепкую оборону?

— Если бы ты защищал космический порт и по твоей территории бесконтрольно слонялся враг, как бы ты организовал свои войска?

— Я бы распределил защитников, исходя из уровня значимости и уязвимости. Чем выше ценность потенциальной цели, тем лучше оборона… — Гхарал рассмеялся, когда пришёл к ожидаемому выводу. — Самая крепкая оборона будет организована вокруг целей, которые значат для нашего врага больше всего.

— Именно так. Не важно, на что мы нападаем, важно только то, что Имперские Кулаки это высоко ценят. Чем упорнее они сражаются, тем выше его ценность для них.

— А когда мы определим цель, триарх?

— Мы ударим в полную силу, быстрая атака наконечником копья. Мы прорвём оборону, захватим то, что пытаются защитить сыны Дорна, а затем подготовимся к контратаке. Чем сильнее они отреагируют, тем лучше у нас получилось…

Нагпурский регион, пятьдесят девять дней до начала штурма

Масштабы ущерба трудно было оценить. Когда Зеноби посмотрела на полкилометра искорёженного, горящего металла, это напомнило ей о том времени, когда она в детстве увидела взрыв плавильной печи. Но даже он не шёл ни в какое сравнение: короткий, жестокий эпизод, который убил сотни людей, но нанёс незначительный непоправимый ущерб производственной линии подвесного отрога.

По меньшей мере, семнадцать вагонов и орудийных платформы полностью сошли с рельсов, включая тот, в котором находилась Зеноби. Ещё с полдюжины остались непосредственно на дороге, но накренились в разные стороны, сбившись гармошкой из–за экстренного торможения. На первых четырёх виднелись следы попаданий, но в остальном они не пострадали, как и примерно дюжина последних.

Но не увиденное напомнило ей об огненной вспышке в Аддабе, а запах. Обуглившиеся тела и горящее масло. Это вернуло воспоминание, резкое и горячее, как её родители кричали о потерянных родственниках.

Здесь было спокойнее. Непосредственный хаос утих, пока она оставалась в ловушке внутри турели. Поисковые команды копались в неохваченных огнём обломках, вытаскивая живых и мёртвых. Непрерывный поток раненых, идущих и лежащих на носилках, проходил мимо наскоро развёрнутых медицинских постов, которые расположили в стороне от поезда.

С потрясением, которое закончило её бесцельные блуждания, Зеноби вспомнила о самолёте. Она подняла голову, вглядываясь в задымленные небеса. Сумерки окрашивали небо в пурпурные и красные тона.

— Они улетели.

Зеноби повернулась на голос Селин. Менбер шёл сразу за ней, держа в руках запасной комплект униформы.

— Надень это, скоро похолодает, — сказал он, передавая ей комбинезон.

Она с трудом влезла в громоздкую униформу, которая была сшита для кого–то, по крайней, мере на пять сантиметров больше. Затем сложила манжеты, и они смялись вокруг её лодыжек над ботинками.

— Я чувствую себя ребёнком, — сказала она, всплеснув руками.

— Ты не ребёнок, кузина, — возразил Менбер.

— Ты умная женщина, — сказала Селин. — Хорошо придумала использовать форму, чтобы потушить огонь. Внутри твоего черепа острый ум.

— Мы уже знаем, кто погиб? — тихо спросила Зеноби, осматривая обломки.

— Сержант Алекзанда, — ответила Селин, тяжело сглотнув.

Зеноби подавила всхлип, и Менбер поддержал её за руку, когда она покачнулась.

— Пойдём, поищем место, где ты сможешь передохнуть, — сказал он, уводя её от горящего поезда. Она сделала несколько шагов, а затем замотала головой, отстраняясь.

— Я могу помочь, — сказала она, вытирая сажу и слезы с лица рукавом новой одежды. — Я не ранена.

— Ты сильно надышалась дымом, Оби, — сказала Селин. — Это опасно.

— Я не ранена, — настаивала Зеноби, возвращаясь к вагону с орудийной платформой. — И знамя роты где–то там.

Она видела, как они переглянулись.

— Это важно, — упорствовала Зеноби.

Она прошла мимо двух груд тел, по одной с каждого конца вагона в нескольких метрах от дверей. Весь вагон накренился вместе с орудийной платформой, но между ними осталось достаточно места, чтобы добраться до входа. Зеноби протиснулась без особого труда, в очередной раз поблагодарив свой маленький рост.

Странно было видеть всё под прямым углом к своему прежнему положению. Она прошла вдоль стены между скамьями и окнами, пытаясь найти место, где спрятала знамя.

На крашеном металле виднелись лужи и пятна крови, несколько рук и ног торчали из–под отлетевших искорёженных остатков скамеек, слишком запутанных, чтобы вытащить их обладателей. Крыша находилась слева от неё, гамаки остались там же, где и были до нападения.

К счастью, здесь не было пожара. Или, возможно, дело было в чём–то большем, чем удача. Она вспомнила, что пытался сказать ей солдат взвода Бета о превосходящих её силах. Может быть, существовала сила, которая защищала знамя, физическое доказательство её верности и преданности делу.