Первая стена

Абаддон почувствовал порывы исходившего от колдуна горячего ветра. Это было странное ощущение, проникавшее сквозь терминаторские доспехи и не имевшее отношение к физическому миру. Кожу покалывало, живот скрутило, пока он наблюдал, как силуэты Нерождённых становятся всё более материальными.

Знал ли Лайак об этом? Чувствовал ли он, как истончается защита Императора?

Доспехи Абаддона зарычали, когда он шагнул вперёд. Он сдержал свой порыв. Бессмысленно погибнуть от руки Дорна. Пертурабо был в пути, примарх, чтобы противостоять примарху.

Дорн достал болтер, отделанное золотом и украшенное имперской аквилой оружие казалось пистолетом в его руке. Он выстрелил в Лайака одновременно атаковав цепным мечом раба клинка, болты взорвались о варп-щит колдуна, Зубы шторма прорезали борозду в феррокрите там, где раб клинка стоял полсекунды назад.

Затем Дорн набросился на жреца, не обращая внимания на его телохранителя, и трижды ударил оружием по защищавшему Лайака куполу силы. Колдун ответил, его окутала алая молния, которая вырвалась из навершия посоха и заставила Дорна отступить на три шага.

Змеи рассеивавшейся энергии поползли по примарху, заметавшись между доспехами и рабом клинка, когда тот снова бросился в атаку, направив руки-мечи в живот Дорна.

Примарх опустил рукоять Зубов шторма, ударив по шее и плечу раба. Позвоночник сломался, ведомое Нерождённым тело рухнуло и забилось, словно пойманная в сеть рыба, судорожно дёргаясь на феррокрите и оставляя след из крови и тёмного ихора.

Если Абаддон собирается атаковать, то сейчас или никогда. Дорн доберётся до Лайака через мгновение.

Вокс затрещал, и голос Лайака прошипел ему в ухо:

— Я отдаю свою жизнь не за тебя, смертный, а во славу Хаоса, которому ты станешь служить.

Собрав ещё больше силы Хаоса, Лайак позволил щиту рухнуть, энергия купола закружилась вокруг навершия его посоха, превратившись в обжигающее чёрное пламя. Он взмахнул мечом и посохом, и оба оружия, оставляя за собой след магического огня, врезались в золотые доспехи Преторианца Императора. Буря силы взорвалась от удара, снова заставив примарха отступить и поднять руку к лицу, когда его поглотило чёрное пламя.

Лайак продолжил атаковать, на этот раз ударив в землю у ног Дорна. Его голос возвысился в неразборчивой мольбе, визгливой молитве богам варпа. Феррокрит взорвался, превратившись в когти, вцепившиеся в ноги примарха. Дорн отбивался от них взмахами цепного меча, вращавшиеся зубья вгрызались в ожившую поверхность в фонтане искр и камней. И воздух вокруг колдуна заколыхался быстрее, Нерождённые то появлялись, то исчезали, Абаддон уже отчётливее видел их, когда переводил взгляд между поединком с Дорном и более широким сражением.

Прибытие Дорна укрепило оборону, но он не привёл достаточно подкреплений, чтобы отбить станции. Кхарн продолжал неистовствовать дальше по главному мосту, в то время как роты Железных Воинов во главе с Кроагером, видя, что Дорн вступил в бой, двинулись вперёд по фланговым виадукам и монорельсовым путям. Дредноуты, словно тараны, врезались в последние шеренги Имперских Кулаков, встреченные канонадой танков, выстроившихся вдоль подступов к главному бастиону.

Окутавшие Лайака языки бессмертного пламени взвились ещё выше, оно было такое тёмное, что поглощало свет, но одновременно такое яркое, что ослепляло своей интенсивностью. На примарха обрушился третий магический взрыв, но Абаддон видел, что подобное колдовство не проходит даром. Доспехи Лайака отслаивались, словно слезавшая с обугленной плоти кожа, уносимая иссушающими потоками энергии варпа, которые он направлял сквозь своё тело. Сама открывшаяся под ними кожа казалась древней, как сморщенный пергамент, пожелтевшей и тонкой, лишённой мускулов, которые ожидаешь увидеть у воина Легионес Астартес, почти одни иссохшие кости.

Колдуна окружала другая фигура, гораздо больше, но не такая отчётливая: крылатая тень мысли, не уступавшая Дорну ростом, но намного шире в плечах и похожими на извивавшиеся щупальца руками.

Абаддон задумался, был ли это истинный облик Лайака или какой–то Нерождённый, ответивший на его зов. В любом случае демон изо всех сил пытался проявиться, как и любой другой, иногда казавшийся целым и во плоти, а иногда не более чем наброском туманного движения.

Дорн решительно шагнул вперёд, повесив болтер на пояс, снова взяв цепной меч обеими руками. Лайак стоял перед ним почти неподвижно, вспышки варп-энергии выплёвывались из его бесформенного и изменчивого силуэта. Преторианец не обращал внимания на искры, которые змеились по его броне, и вскинул Зубы шторма для удара.

Запомни этот момент, Абаддон. Я отдаю свою жизнь, чтобы ты занял моё место на пути к славе.

Цепной меч опустился, рассекая как призрак, так и физическое тело. Пламя и кровь слились воедино, хлынув из вращавшихся зубьев, разрубивших рогатую голову и доспехи.