Первая степень

Теперь татуировка Стайнза была по меньшей мере втрое крупнее, чем на первоначальной фотографии. Я не знал, что надеюсь там увидеть – может быть, имя или еще что-нибудь, что может стать ключом к разгадке тайны его личности. Разглядеть изображение было все равно трудно, но, кажется, моим надеждам не суждено было оправдаться.

– И что это за чертовщина? – спросил я.

Винс с отвращением покачал головой.

– Ты что, один из этих хиппующих хитрожопых умеренных либералов, пораженцев, дерьмовых ублюдков-пацифистов?

– Почти, – кивнул я.

– Это перекрещенные стрелки. Твой пацан – десантник из войск особого назначения. Зеленый берет.[8]

Коли так, это может быть полезно.

– Это точно?

Винс фыркнул и указал на свое правое колено.

– Еще бы не уверен. Если бы это проклятое колено не шутило со мной шутки, я бы бил коммунистов бок о бок с твоим дружком.

Я указал на его другое колено.

– А мне казалось, что у тебя левое колено шалит.

Он кивнул без тени смущения.

– Это часть их шалостей.

Я поблагодарил Винса, и когда уже уходил, он меня потряс своим великодушием, предложив пончик с джемом. Таковы толстяки: чем толще, тем добрее.

Добравшись домой, я перехватил три часа сна и поднялся в шесть утра, чтобы позвонить Кевину и сообщить, что мы должны найти способ пробить Стайнза, или как там его настоящее имя, через данные по десантным войскам.

– Без проблем, – ответил он. – Я позвоню своему шурину.

Оказалось, что шурин Кевина – подполковник Франклин Прентис, чье подразделение расквартировано на военно-морской базе Форт Джексон, Южная Калифорния. Не то чтобы Кевин часто имел с ним дело, но случилось так, что он оказал ему некоторые услуги в сфере законности, за которые подполковник Прентис был бы рад отплатить. Это была улыбка фортуны – первая за все время, что мы работали над этим делом.

Мы договорились, что Кевин потратит день на раскрутку этого следа, и мне, неумехе, придется в одиночку выступать в суде. А если удастся отложить слушания на день, то это будет еще одна большая удача.

Дилан, воодушевленный событиями вчерашнего вечера, настроен был воинственно. Прежде чем вошли присяжные, он сообщил Топору о новых находках и попросил разрешения пересмотреть как общий список свидетелей, так и порядок их вызова. Он хотел, чтобы присяжные сразу узнали о провале защиты. Я возражал, но Топор не внял моим молитвам и выбранил меня.

В качестве первого свидетеля Дилан вызвал полицейского, который вчера был у меня дома, чтобы тот описал имевшие место события. Присяжные, кажется, не были очень уж удивлены, и это свидетельствовало о том, что они пренебрегали многократными увещеваниями Топора избегать средств массовой информации в течение слушаний. Обнаружение головы Дорси на территории моей частной собственности было главной новостью сегодняшнего утра.

Следующим свидетелем в списке Дилана был мой сосед Рон Шелби, который неохотно подтвердил, что видел, как Лори копается в огороде. Когда настала моя очередь задавать вопросы, я вынудил его признать, что он видел только, как она сажает там семена, а не головы. Затем я спросил:

– Не помните ли вы, когда в последний раз видели, что моя подзащитная вскапывала огород?

Он ненадолго задумался.

– Точно не припомню. Может, пару месяцев назад. Трудно вспомнить. Ну, то есть тогда мне это не казалось чем-то необычным.

– Это было днем? – спросил я.

– Да, разумеется. И еще я в будни работаю, так что это был выходной. – Он явно старался быть полезным.

– Мисс Коллинз действовала скрытно? Как будто пыталась что-то спрятать?

Он покачал головой.

– Нет, она помахала мне рукой, а потом мы немного поболтали.

– Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении? Может быть, вы почувствовали, что что-то не так?

Шелби понял, к чему я клоню.

– Нет, сэр. Она была очень милой. Она вообще очень хороший человек.

Дилан запротестовал, но Топор отклонил протест. Я закончил предположением:

– Мистер Шелби, если бы вы пытались спрятать нечто важное, вы стали бы делать это посреди бела дня в выходной, когда все соседи смотрят на вас?

Шелби сказал, что, конечно, никогда бы так не поступил, и я отпустил его. Я добился некоторого успеха, но Дилана, кажется, это совершенно не беспокоило – главным образом потому, что его следующим свидетелем был патологоанатом, доктор Тайлер Лэнсинг.

Доктор Лэнсинг был уже в возрасте и вскоре должен был выйти в отставку, которая завершила бы его вполне удачную карьеру. Он, без сомнения, провел в судах больше времени, чем я, и если в природе существовало такое чудо, как действительно невозмутимый свидетель, то он был именно таким.

Дилан попросил его представить свое заключение относительно времени смерти и того факта, что отрезанная голова и сожженное тело принадлежали одному и тому же лицу. Лэнсинг также упомянул и то, что убийца ударил сзади, а это означало, что Лори могла убить Дорси без предварительной борьбы, что в глазах присяжных выглядело довольно правдоподобно.