Первая степень

– Как именно они должны были действовать? – спросил я.

– Всеми возможными способами, – ответил он. – Не было никаких правил, никаких ограничений. Их задание состояло в том, чтобы посеять панику и разрушения любыми средствами, которые они сочтут подходящими.

– Существовала ли какая-то отчетность? – спросил я.

– Боюсь, вы плохо понимаете, о чем идет речь. Во время таких заданий эти люди не существовали. Существование – необходимое условие для отчетности, вы со мной согласны?

Боюсь, я заранее знал ответ на свой следующий вопрос:

– Есть ли способ добыть доказательства – письменные доказательства – того, что эти люди входили в одну и ту же команду?

Он вновь заколебался.

– Я сомневаюсь, что даже подполковник Прентис может получить доступ к этой информации.

Я поблагодарил Рейда, и он не преминул сказать, что я могу в любое время звонить ему. Следующий час я провел, обдумывая то, что обнаружил, и пытаясь найти способ узнать больше.

У меня не было никаких реальных доказательств, что эти три человека встречались во Вьетнаме, хоть я и был в этом уверен. Но даже если бы я и доказал это – что с того? Как это поставит под сомнение вину Лори в глазах присяжных, каким образом заставит их понять, что она не убивала Алекса Дорси?

К сожалению, у присяжных были не только чистые глаза, но и здоровые желудки, и суд возобновился в девять утра.

Любая сфера человеческой деятельности, которую вы только можете себе вообразить, имеет свой узкий круг экспертов. И встретить этих экспертов проще всего в судах Соединенных Штатов.

Сегодня нашим первым свидетелем был доктор Брайан Хербек, широко известный в стране выдающийся специалист по пятнам крови. Мы заплатили ему десять тысяч долларов, чтобы он огласил результаты своей экспертизы перед присяжными, которым предстоит выслушать, как много он знает и умеет и сколько он всего сделал, и, разумеется, возненавидеть его за это.

Раз уж я обратился к такому эксперту, как доктор Хербек, я заставил его изучить пятна крови на одежде Лори, найденной позади стадиона Хинчклифф. Он, разумеется, уже изучал их прежде, и мы отрепетировали каждое слово, которое он собирался произнести.

Доктор Хербек мучительно подробно описал, как выглядели пятна крови на передней и задней части блузки. Он утверждал, что пятна на обеих сторонах совпадают, и это означает, что хотя блузка и может принадлежать Лори, но она не могла быть надета ни на Лори, ни на ком-либо другом в тот момент, когда ее испачкали кровью. Кровь была нанесена на переднюю часть сложенной блузки и просочилась на ее заднюю часть. Он настаивал, что если бы блузка была надета на человека, пятна крови никогда не оказались бы на спине.

Это было логичное, хотя и скучное выступление, и когда Дилан начал свою часть допроса, меня поразила его экспрессия – как будто он и присяжные вынуждены мириться со столь эксцентричным свидетелем и – куда уж деваться – придется отнестись к нему снисходительно и с улыбкой.

Дилан был явно хорошо натаскан в этой области, и его вопросы впечатляли. Он заставил наше светило еще раз осмотреть каждое пятно, указывая на те места, где пятна не очень точно совпадали. Доктор Хербек ответил на все вопросы Дилана, но к тому моменту, как это закончилось, присяжные уже выли от скуки и едва ли могли припомнить что-нибудь из показаний свидетеля.

В общем, это было не самое приятное утро. Все мои надежды начинали сосредотачиваться исключительно вокруг нашего домашнего расследования, в ходе которого мы пытались установить связь между тремя людьми во Вьетнаме. Расследования, которое, вполне возможно, никуда нас не приведет.

Мы с Кевином и Маркусом обедали вместе в кафетерии суда, и они ознакомили меня с последними новостями нашего расследования – вернее, с их отсутствием. Кевин поговорил с подполковником Прентисом, который проверил и подтвердил предположение капитана Рейда, что доступ к информации закрыт. Маркус выяснил все о преступлениях, которые привели Мердека за решетку, но это нисколько не пролило свет на наше дело.

Доев свой ленч, Кевин подчистил то, что осталось на подносе Маркуса и на моем. Он уже готов был перейти к попрошайничеству за ближайшими столиками, когда появился Пит Стэнтон. Он был в верхнем зале суда, давал показания по другому делу, и решил наведаться к нам, узнать, как у нас дела, и оказать моральную поддержку.

– В стане адвокатов защиты бывали и более счастливые дни, – сказал я.

Он кивнул и ввернул необидную подколку:

– Может, тебе стоит отойти к канатам и выпустить на ринг Кевина?

– Было бы неплохо, – парировал я. – Но что нам действительно нужно, так это свидетель вроде тебя.

Мы оба чувствовали, что это добродушное подшучивание нисколько не воодушевляет, и Пит осведомился, как держится Лори. Он был прекрасным другом и поддерживал ее, и ни она, ни я никогда этого не забудем. Я сказал ему, что она держится хорошо, и вообще она гораздо сильнее меня. Оба утверждения были в основном справедливы.