Первая Ведогонь

Глава 11. Разум. Как мы будем исследовать

Итак, мы завершили не только описание самого явления сна. но и описали с определенной степенью подробности и глубины и тот слой собственного сознания, в котором у нас хранятся научные или наукообразные знания о сне и состояниях сознания. Вывод из этой части исследования немного печальный: теми путями, которыми предлагает исследовать сон наука, лучше не ходить. Она их проверила и до ответов дойти не смогла. Похоже, те пути слишком сложны даже для нее.

Теперь можно перейти к собственному исследованию, но другим путем. Каким? Похоже, сама жизнь и наука подсказывают нам: исследовать сон через очевидно относящиеся к нему явления — подход, обреченный на неудачу. Поэтому стоит рискнуть и начать исследование через то, через что исследование сна кажется невозможным. По крайней мере, оно должно ко сну иметь неявное отношение, из-за чего должно было быть пропущено наукой как неочевидный вход. Мы войдем в исследование сна через понятие Разума.

Как это ни странно, но именно своеобразное безумие сна, его режущая глаз нелогичность и вседопустимость, если такое слово возможно, заставляет нас ближе присмотреться к разуму.

Хотим мы того или не хотим, обладаем мы разумом во сне или не обладаем, но понимаем мы сны, а потом описываем их и исследуем, именно разумом. Это означает, что наш разум, а вместе с ним и мышление, накладывают себя как слои на наше понимание сна. И еще это означает, что все те исследователи сна, которые не дали себе труда очистить свои понятия о сне от этих слоев, пишут не о сне, а о некой сложной вещи, состоящей из множества различных явлений, включая и сон.

Итак, если мы познаём себя как сон, но познаём с помощью очищения, то первое, что мы должны сделать, это накопить объем наблюдений, достаточный для того, чтобы выносить хоть какие-то суждения. Тут мы налетаем на первые сложности: сон слишком привычен и всеобъемлющ, поэтому наблюдений у нас слишком много. Поэтому приходится задавать себе какие-то рамки, чтобы исследовать его по частям. Иначе мы вообще не будем в состоянии охватывать единым взглядом предмет своего исследования.

В нашем случае способ ограничения состоит из двух приемов. Один из них задается самой школой очищения: заниматься в первую очередь тем, что самое легкое и само рвется наружу. Это мы и сделали, когда я предложил вам не думать о том, что такое сон, а просто описывать то, что отзывалось на предложенные мною вопросы.

Второе ограничение искусственное, это как раз подход к понятию сна через понятие, к примеру, разума. Выбор его не случаен, я взял то, что нами уже изучено в какой-то мере, в достаточной, на мой взгляд, чтобы давать основания для суждений. Но при этом этот выбор может быть заменен на любой другой, который мы захотим использовать.

Это то, что касается способа сузить исследуемый материал вширь. Но его объем необходимо уменьшить и в глубину. И это уже связано не только с тем, что он все равно слишком велик для обработки его в нашем сознании. Здесь важнее становится необходимость убрать из него то, что внесет искажения в понимание, а значит, и в суждения.

Это всяческие инородные вещи, которые мы исходно воспринимаем как принадлежащие понятию сна. Какие, например?

Я уже говорил о том, что не знаю другого орудия, каким мы можем изучать сон, кроме собственного разума. Следовательно, все, что является помехами работе разума, одновременно оказывается и помехами в понимании сна. Это как волосок на объективе или окуляре микроскопа. Если из-за него изучаемая вещь искажается в моем восприятии, значит, это искажение привнесено в мое понятие о вещи самим орудием изучения.

И как бы я ни горел желанием изучать сон и раскрывающуюся через него таинственную Ведогонь, но до тех пор, пока не будет сделано общее очищение сознания и выстроен и обучен проведению исследований разум, приступать к каким-то опытам со сном можно лишь с опаской. Это вовсе не такое уж невинное занятие.

Что же входит в число искажений разума, подлежащих очищению?

Во-первых, все виды сумасшествий, в прямом и переносном смысле этого слова. Впрочем, мазыки считали, что все сумасшествия, наверное, кроме тех, что вызваны органическими повреждениями мозга, как сейчас говорят, убираются с помощью Кресения. Так что для них не существовало того, что сейчас психиатрия называет психическими болезнями, а были либо западки. то есть присутствие чужого сознания внутри твоего, либо одержимости, то есть присутствие в тебе чужого духа.

И то и другое вполне доступно очищению или освобождению.

Затем идет второй слой искажений, вносимых мышлением. Для тех, кто прошел обучение в Училищах Тропы, понятно, чем мышление отличается от разума. Для новичков скажу, что мышление — это разум, закрепивший свои удачные находки в омертвелых образцах. Образцах поведения и решения задач, конечно. Образцами же оказываются длинные цепи образов, однажды приведшие к победе, а теперь применяемые как они есть ко всем сходным задачам.