Первая вокруг света

Польское радио объявило конкурс, в состав жюри вошли также представители Польского союза парусного спорта. Я с интересом ждала результатов. Из множества предложений было выбрано пять, окончательное решение предоставили капитану. Мое внимание сразу привлекло одно имя — «Мазурка». Оно отвечало всем требованиям и служило хорошим предзнаменованием. Свой тур вокруг света уже совершил «Полонез».[3] Теперь небольшими шажками должна это сделать «Мазурка». Ее имя будет «Мазурка». «Конрад 32», заводской номер один, перестал быть безымянным.

Старт

Наступил еще один чрезвычайно важный этап подготовки: такелажная мастерская изготовила такелаж, парусная — сшила паруса. Движитель моей яхты был существенным элементом всего мероприятия. Я и в прежних рейсах всегда заботилась об этом. Мои заботы разделяла верфь. Паруса и такелаж были выполнены ею так, что на починку парусов я потратила в плавании считанные часы, а запасные тросы к стоячему такелажу вообще обошли весь свет нетронутыми.

Глаза и уши судна — электронные устройства — проверил пан Богуслав, когда-то Богусь Возный со «Сварожица»,[4] а сейчас доктор технических наук. Яхта была готова. Близилась церемония ее крещения. Это всего лишь красивый обычай, но для меня он был трогательным и важным. Я всегда считала момент соприкосновения судна с водой его рождением. А тут предстояло рождение моего судна!

21 декабря верфь приняла праздничный вид. Ветер играл флажками, развешанными от ворот до набережной, громко звучали веселые мелодии и бравурные марши. Разукрашенный «Конрад 32», пока еще заводской номер один, возвышался на слипе. Собрался почти весь коллектив верфи, пришли друзья, моя семья. Настроение тоже было почти семейное. Мне казалось, что это наш общий праздник судостроителей, главным героем которого должна стать «Мазурка». Появились официальные гости и крестная мать. И тут я допустила первую оплошность — исключительно по незнанию манер высшего света и непониманию важности собственной персоны. Директор верфи представлял прибывшим коллектив строителей яхты, а затем дошел до меня:

— А это пани капитан «Мазурки».

^{21 декабря 1975 г.: «Конрад 32», заводской номер один, готов к спуску на воду.}

Генеральный директор Объединения судостроительной промышленности чуточку смутился. Он ожидал, очевидно, увидеть элегантную даму в безукоризненном синем кителе с золотыми пуговицами и подобающим выражением лица. Толстощекая особа в платке, комбинезоне и ватнике, заляпанном краской, не очень соответствовала образу покорителя океанов. Но лишь чуточку — у судостроителей развито воображение. Все поверили, что я — это я.

Краткая речь начальника производства, и наступил самый важный момент. Крестная мать, Ханна Скроботувна, произносит много раз повторенные и каждый раз заново звучащие слова:

— Плыви по морям и океанам всего света, славь польский флаг и польских судостроителей. Даю тебе имя «Мазурка».

^{Момент спуска на воду.}

Радость моя была беспредельной. Мысленно я повторяла услышанные когда-то слова: «Судно живет столько, сколько живет крестная мать». Возраст Ханны, молоденькой симпатичной девушки, гарантировал «Мазурке» долгую жизнь. Ну сколько лет может продолжаться даже самое медленное кругосветное плавание? Бокал с шампанским разбился о форштевень на мелкие кусочки. «Мазурка» заскользила к воде. Я бросилась вперед, чтобы увидеть момент, когда она всплывет. Вскоре, пришвартованная к набережной, яхта позировала для первых снимков. Затем — несколько кругов под парусами, и торжество закончилось. Можно возвращаться к нормальной жизни и готовиться к отъезду. Почему к отъезду?

^{«Мазурка» уже на воде.}

 Выход из Гданьска в Лас-Пальмас на яхте в январе не входил в мои планы. В то же время ждать следующей весны не имело смысла: в период пассатов лучше всего плыть зимой, летом они слабеют, капризничают, а в некоторых акваториях их разнообразят ураганы. Затягивание и так уже сильно разрекламированного мероприятия могло, наконец, разбудить соперниц. Если бело-красный флаг собрался быть первым, то нельзя сокращать темпы. Этого заслужили также все те, кто в последние полгода вложил столько сил и души в задуманное дело.

До Лас-Пальмаса мы с «Мазуркой» должны были добираться на судне, одна в качестве пассажирки, другая — палубного груза. Верфь наводила последний блеск на яхте, оформляла сдаточную документацию. За ней я следила очень внимательно. Хорошая документация может оказать неоценимые услуги в случае аварии. В океане не будет пана Эдека или пана Яся, которые придут и все исправят. И до сервисной службы может быть несколько тысяч миль. Тогда я еще не знала, что сервис даже под рукой — тоже не все. К тому же правильная сдаточная документация — это и правильная эксплуатация судна. Всегда легче поддерживать все в порядке, чем ремонтировать.

^{Пани капитан на палубе «Мазурки» после спуска яхты на воду.}