Первая вокруг света

Я вырвала якорь, поставила паруса и направилась в Тиморское море.

Индийский океан

Говорят, что плавание в Индийском океане проходит быстро благодаря пассату, достигающему часто силы шторма. Путь в океан лежал через Тиморское море, которое относится к яхтам более милостиво, но только не в летний период. Шла к концу календарная зима и погодные аномалии меня не волновали. Австралийский континент довольно надежно преграждал путь пассату в южной части Тихого океана, а ветры, вырабатываемые им самим, не получают достаточного разбега. Так оно и было. Первые четыре дня я провела в погоне за слабенькими ветерками с любого направления. Несла все возможные паруса — «Мазурка» напоминала большой парусник. Неоценимую услугу оказывала опять «малышка» — большая легкая генуя, позволявшая достигать скорости, почти равной силе ветра. Этому еще здорово помогало почти идеальное состояние моря. Другое дело, что волновать его было нечем. Я тихонько продвигалась по двенадцатой параллели, стараясь придерживаться трассы больших судов.

27 сентября миновала 127° восточной долготы, и пассат решился на более существенную помощь — начал дуть точно с востока. Правда, большой силы он достигал редко, но для меня кончились бесчисленные повороты и ловля каждого зефирчика. Поскольку плавание в Тиморском море пока шло по плану, я надеялась, что и океан также не преподнесет мне сюрпризов. Начала готовить яхту к встрече с самым сильным пассатом в мире. Тщательно проверила все паруса, заготовила достаточное количество концов и кончиков для будущих маневров и смены парусов, проверила крепление и укладку всего оснащения. Даже армию плюшевых и меховых коал — памятных подарков от австралийцев — распихала в разные уголки. Только для Альбатроса не была решена жилищная проблема. В углы он не помещался, поэтому остался около штурманского стола, но когда мне срочно требовалось здесь место, он перекочевывал на мою койку.

Наведя порядок, я приступила к подготовке плана самообороны. По статистике в этой акватории на октябрь и ноябрь приходилось 5 % вероятности встречи с циклоном. Мой предыдущий опыт наполнял меня оптимизмом: я знала, что «Каурка» все выдержит, нужно лишь помочь ей. В душе я была убеждена, что нас ждут те оставшиеся 95 %, которые безопасны. Но на всякий случай предусмотрела по возможности все, что нужно, если выпадут на нашу долю несимпатичные 5 % вероятности. Вообще, я даже не очень боялась. Если не повезет, то пережду непогоду — плавучий якорь и большой запас нужного масла были под рукой, длинных тросов тоже хватало, все люки можно было закрыть задрайками, а места для дрейфа в океане достаточно. Вопрос с циклонами я посчитала решенным. Пока же было очень тепло, безоблачное небо позволяло делать частые и удачные обсервации, а прекрасное плавание — наводить порядок на яхте.

Через десять дней я распрощалась с Тиморским морем. Началось океаническое плавание. Индийский океан принес не только свежий ветер, но и позволил наладить связь с Гдыней-Радио. До этого я много раз слышала вызов, однако пробиться через грохот, который устраивала в эфире Индонезия, не могла.

Пассат отрабатывал долги — такой езды у меня еще никогда не было. Сильный ветер в бакштаг и попутное течение часто позволяли «Мазурке» идти со скоростью более восьми узлов. Ветер был особенно трудолюбив ночью — так гнал, что яхта переходила на волне в скольжение. Авторулевой чувствовал себя немного беспомощно: пытался вернуть галопирующую «Мазурку» на нужный курс, но это удавалось ему все с большим трудом. Оставалось или управлять яхтой вручную или сокращать паруса. Я выбрала второе: если мне поселиться в кокпите возле румпеля, то это исключит любую другую разумную деятельность.

Впрочем, даже установка генуи на номер меньше не уменьшила перелетов. Похоже, что индийский пассат не перехвалили, даже наоборот. После 100° восточной долготы он начал поднимать большую волну и часто достигал силы шторма. Тащил за собой низкие черные тучи и кратковременные дожди. Я выходила на прямой путь к Дурбану, рекомендуемому Британским адмиралтейством в этот период года для парусников.

С середины октября все изменилось. До Дурбана оставалось 3300 морских миль. Теоретически я находилась в зоне самых сильных ветров восточного направления, а практически они установились с запада силой в один-два балла. Вернее, даже не установились, а лениво поддували то с севера, то с запада, а иногда с юго-запада. Кругом на горизонте стояли сине-белые кучевые облака, посередине голубело небо. Давление снизилось, но ничего не происходило. Часами я стояла в затишье, временами дрейфовала с течением то в нужную сторону, то в обратную. Утром до восхода солнца и вечером после захода дуло с силой 5—10 узлов, в остальное время был штиль. Я пробовала управлять яхтой, но это увеличивало скорость на пол-узла, так что торчать у руля по 22 часа в сутки не имело смысла. Мне тогда казалось, что я не могла бы столько и выдержать.